— Нет.

— Приглядывай. Наши друзья там нервничают.

— Бывает, когда проигрываешь, — сказала Бобби. Даже не поворачиваясь, Алекс услышал улыбку в её голосе.

Из каюты за их спинами донесся голос Смита, переходящий в стаккато судорожных вздохов. Даже относительно скромное одно g их полета было втрое больше, чем то, к чему привык этот человек. Он часами сидел на передатчике направленной передачи. Иногда Алекс улавливал голос Крисьен Авсаралы в записи, а бывало, теплый протяжный мужской. Кто-то с Марса, судя по всему.

«Бритва» когда-то была игрушкой, и хоть ее экраны и устарели десятилетия назад, кое-какими примочками они все еще могли похвастаться. Он настроил экраны на стенах на трансляцию с наружных камер, и вокруг них широко распахнулся звездный пейзаж. Солнце было больше и ярче, чем оно могло бы быть на Земле, но ограниченная цветопередача экранов делала его ослепительно белым. Изгибы Млечного Пути сияли над всей плоскостью эклиптики, и расстояние смягчало свет миллиардов звезд. Они летели в окружении из ракет как в облаке из светлячков, а за ними, как семь Венер в земных сумерках, светились шлейфы приводов последователей, тех, что желали им смерти.

А также Наоми.

Бобби вздохнула:

— Знаешь, тысяча этих звезд теперь наша. Это сколько там? Три десятитысячных процента нашей галактики? Это то, за что мы сражаемся.

— Ты так думаешь?

— А ты нет?

— Неа, — сказал Алекс. — Я полагаю наша борьба, это кто добудет больше мяса на охоте и первый добежит к воде, право на спаривание или кто в каких богов верит. У кого больше всего денег. Обычные проблемы приматов.

— Дети, — сказала Бобби.

— Дети?

— Да. Все хотят, чтобы у их детей был шанс получше, чем у них. Или, чем у всех остальных детей. Что-то вроде этого.

— Да, наверное, — сказал Алекс. Он снова переключил свой персональный экран на тактический, загружая последние данные о Пелле. Рядом по-прежнему болтался странный, дешево выглядящий гражданский корабль, привязанный к нему. Алекс не мог понять, загружаются они или разгружаются. Это было единственное судно в маленькой эскадре, которое явно не было спроектировано военными. Наоми также не выходила на связь и было непонятно, хорошо ли это или нет, но он не мог удержаться от проверки каждые пять минут, как будто у него часались руки.

— Ты когда-нибудь волновался о своем ребенке? — спросила Бобби.

— У меня их нет, — сказал Алекс.

— Нет?! Я думала, ты успел сделать.

— Неа, — сказал Алекс. — Никогда не был в ситуации, чтобы хоть раз… ну ты поняла. Или наверное был, но что-то не сложилось. Ну а ты что?