В итоге Антон сбежал от борца, но наткнулся на корреспондента, хотел раствориться в толпе, однако парень осведомился, не желает ли он «сказать пару слов на камеру», а поскольку никто и никогда раньше не просил у Буторина интервью, Антон согласился.

Но немного растерялся. И, наверное, поэтому чуть не задал этот глупый вопрос…

– Я хотел спросить, когда закончится митинг, – вывернулся Антон.

– Скоро, – ответил корреспондент, бросив взгляд на часы. – И начнётся разрешённое властями шествие к Красной площади.

– Что вы говорите?

– Вы разве не слышали? – удивился корреспондент.

«Если беспорядки и разразятся, то во время шествия! Это идеальный случай!»

– Разрешённое шествие к Красной площади? – переспросил Буторин.

– К Манежной, если быть точным.

– Очень интересно…

///

Но если Антону происходящее было просто «интересно», то у обеспечивающих безопасность полицейских накопилась масса вопросов, главным из которых был:

– Почему им разрешили проводить митинг так поздно? – негромко спросил сержант Васильев, невозмутимо разглядывая участников политической акции. – Шествие начнётся в сумерках.

– Никто не понимает, – ответил стоящий слева Кретов. – Организаторы подали заявку, а в мэрии её подписали. Когда опомнились – как говорится, поезд ушёл. Попытались всё переиграть, но организаторы наняли опытного адвоката, и мэрии пришлось отступить.

– Идиоты.

– Какое-то помутнение нашло.

Полицейские помолчали, затем Васильев прищурился на стайку молодых митингующих спортивного вида и задумчиво пробормотал:

– Если митинг затянется, шествие получится факельным.

– Может, организаторы так и планировали?

– Может быть…