Глава 31

Глава 31

Ночь была… сказочной! Да-да, кто бы и что ни вкладывал в это выражение, но Тине прошедшая ночь показалась настоящей сказкой. Во-первых, папенька, заглянув в каюту и обнаружив неугомонную дочь в компании молодого человека, молча поиграл бровями, погрозил пальцем, пообещав обоих выкинуть за борт, и… ушел. Нет, он, конечно, еще появился после этого, и не раз, но спать не прогонял, надолго не задерживался, а если и задерживался, то только для того, чтобы перечитать те вариации послания Биглоу, какие выходили у молодых людей, и после уходил, усмехаясь себе под нос.

А во-вторых… Во-вторых, они с Альеном поругались за эту ночь, кажется, сто тысяч раз, ни разу всерьез не поссорившись. А все дело было в расшифрованном послании, в котором господин Литин пытался разобраться с порядком следования слов. Тина, выслушав повествование обо «всем-всем-всем», поворчав и пофыркав, замерла с благоговейным уважением, следя за возобновлением работы над шифром. Но, когда заметила, что Альен вновь погружается в то странное состояние исследовательского безумия, не пожелала с этим мириться.

Уж как бы там мадам Литин ни пыталась бороться с сыном, но Тина подошла к делу по-своему.

– Альен, – позвала она молодого человека.

– Угу.

– А-а-алье-е-ен…

– Да-да, чуть позже.

– Альен!

– Угу.

В общем-то, мадемуазель Лоет в тот момент вела свою исследовательскую работу, развлекаясь, как это было возможно в данной обстановке. Она обогнула стол, нависла над Литином и гаркнула ему в ухо так, что он подскочил на стуле:

– Альен!!!

– Тина, проклятье! – воскликнул молодой человек, несильно дернув довольную девушку за ухо.

Она ненадолго угомонилась, понадеявшись, что добилась своего, но вскоре Альен вновь перестал ее замечать. Почесав подбородок, мадемуазель Лоет опять встала за спиной мужчины и принялась отчаянно трясти его, распевая разудалую пиратскую песню. Закончилось все тем, что девушку водворили на ее стул и погрозили ей пальцем, напоминая, что трудится господин Литин отнюдь не ради собственного удовольствия, а на пользу общего дела.

Отчего-то совесть не спешила пробуждаться в юном создании. Почесав теперь кончик носа, решительно шмыгнув и кровожадно улыбнувшись, Тина в который уже раз поднялась со своего места. Она мгновение полюбовалась сверху вниз на предмет своих воздыханий, а после завалилась на стол, разом скрывая всю работу Альена.

– Мадемуазель Лоет, имейте совесть! – возмутился молодой человек, лишенный своего занятия.

Он снял Тину со стола, вернул на стул, усмехнулся и ласково провел тыльной стороной ладони по ее щеке, но тут же вскрикнул, потому что мадемуазель ухватила его зубами за палец, прикусив так сильно, что на коже остались вмятины от ее зубов. Зашипев от боли, Альен опустил взгляд и обнаружил восхитительнейшую в своей чистосердечной наглости физиономию без единого следа раскаяния в карих глазах, смотревших на него с коварством, достойным самого капитана Лоета.