– Нет. Назад отойди! – велел Салливан, и раздался звук шагов по полу. – Дэви, не сбегай. Я перерезаю электроды. Готово!

Раздалось негромкое «бум!», песок ужалил Дэви ладонь и посыпался на лицо. Тут, как при возвращении в клетку, Дэви ощутил, что проходит тошнота. К легкой тошноте он привык настолько, что перестал замечать, а теперь почувствовал ее отсутствие.

– Гос-с-споди! – пролепетал кто-то. – Уборщики взбесятся из-за песка.

По полу застучали торопливые шаги.

– Пульс усиливается. Дыхание стабилизируется. Салли, ты словно выключатель повернул!

Милли снова взяла Дэви за руку, а когда заговорила, он понял, что она плачет.

– Тш-ш, все хорошо, – успокаивал ее Дэви.

– Сейчас – да.

Салливан простерилизовал электроды и спрятал под кожу.

– Я заземлил электроды друг о друга. Даже если попадешь в электромагнитное поле и почувствуешь электрический импульс, блуждающий нерв не пострадает. Только без нейрохирурга трогать нерв не стоит. Не удивлюсь, если специалист посоветует оставить электроды. Так меньше риска.

Дренажную трубку прикрепили к чему-то вроде прозрачного пузырька со складчатыми боками. Пластмассовый пузырек открыли снизу, выжали из него воздух и снова надели колпачок. Складки немного расправились – в дренаже образовался вакуум, через шов трубка присосалась к полости, оставленной имплантатом. В трубку закапала красноватая жидкость. Наркоз не отошел, и пока ощущения были странноватые. Дэви подозревал, что боль придет позднее.

– У нас есть вакуумные бутылочки и насосы, но с этим пузырьком можно ходить в уборную.

Дэви понравилась идея доктора. На привязи он уже посидел, хватит.

На каталке Дэви отвезли в послеоперационную палату и выключили там свет. Ему дали воды, много чудесной прохладной воды и соломинку – и пустыня у него во рту начала зеленеть.

В полумраке Дэви снова попробовал открыть глаза и понял, что дела не так плохи. Он видел, хоть и нечетко.

Новая Милли с короткими осветленными волосами и марлевой повязкой на виске спросила:

– А для атропина антидот существует? Есть чем его вывести?

– Для сильной атропиновой интоксикации антидот есть. Тут подразумевается кома или острый делирий с тахикардической аритмией, а физостигмин – препарат мерзкий. Атропин сам быстро распадается в организме. Когда переведем Дэви в общую палату – часа через два, максимум через три, – симптомы полностью исчезнут.

Дэви пристально посмотрел на Милли. Она в ответ кивнула и проговорила:

– Да, знаю.