– Так вот чем начинили повязку, – проговорил Дэви.

Он пошатывался и смотрел в одну точку.

– Держись! – Милли шагнула к нему и схватила за руку.

Дэви сложился пополам и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он выпрямился, его лицо уже не было таким бледным.

– Так что было под повязкой? – спросила Милли.

– Какой-то детонатор для имплантата. Магнит, например, или что-то сложнее. Думаю, Симонс поверил моим угрозам разбить стеклопластик. Он не хотел, чтобы я снимал повязку.

– Симонс покончил с собой, – начала Милли, обращаясь скорее к себе, чем к Дэви, – чтобы выгородить своих хозяев.

– Хозяев? То есть не одного, а нескольких? Боже, надеюсь, это не так. Я-то представлял Симонса в центре паутины, а вдруг он только с краю?

– Паутина там сложная, многослойная. Не факт, что мы когда-нибудь узнаем правду. – Милли покачала головой. – Судя по твоему рассказу и по моим впечатлениям, Симонс был человеком властным. Может, поэтому он и поступил так – в конечном итоге сам решил свою судьбу.

– Я не попытался спасти его. Если бы я перенес его в больницу…

Милли погладила Дэви по спине:

– Паджетт был на операционном столе, когда у него взорвался имплантат, и доктора оказались бессильны. А здесь… – Милли отвернулась от Симонса. – Я не смогла бы его убить. Знаю – и ты не смог бы. Теперь Симонс никому не навредит, и суд над ним больше не актуален.

Дэви нехотя кивнул.

– Что мы сделаем с телом? – спросила Милли.

– Симонс покинул таунхаус лишь пятнадцать минут назад. – Дэви взглянул на часы. – Давай вернем его домой.

– Ты прямо заявление делаешь.

– Да, надеюсь.

– И что хочешь сказать?

– Оставьте нас в покое. Преследовать нас бессмысленно. – Дэви показал на Симонса. – Он был очень влиятельным человеком. Наши преследователи потеряли не только дом и нескольких агентов. Надеюсь, они потеряли влияние.

– Может быть, – с сомнением проговорила Милли. – Или у них уже замена подготовлена.