Он еще рассказывал Наталье Львовне, как погиб Агнец, и она всплакнула, вспомнив внука. А потом еще тихо так, проникновенно признался, как мстил он за друга, и подводные лодки помогали ему в этом. И как в бухте Оминато ракеты в японские корабли прилетели из ниоткуда, и так был отомщен несчастный Петропавловск, в котором прошляпили начало войны, и война эта случилась прямо в порту. "Все в России как всегда", — подумала Наталья Львовна и отогнала эти пустые мысли старух на лавочках. К старухам не ходили разжалованные офицеры Флота с розами и шелестящими статьями про флот, значит, и мыслить по-старушечьи было нельзя. Придя домой, она прилежно читала:

"Русские противолодочные соединения захватили господство в Японском море, уничтожив 4 японские субмарины и корвет. Даже на долю устаревших дизельных лодок 7-й дивизии выпали свои "невероятные" приключения.

Эти старые во всех смыслах лодки удалось вывести в море только вечером 4-го сентября, то есть к концу третьего дня войны. Задача им была поставлена в самом общем виде: действовать на коммуникациях противника в Корейском проливе или Восточно-Китайском море. Топить нейтральные суда строго запрещалось, пассажирские лайнеры и паромы тоже, независимо от флага. Не хватало только требования выполпять все положения "призового права", — ворчали командиры. Но при отсутствии связи, а также связных приказов от руководства, что было, с одной стороны, обусловлено постоянными помехами и электромагнитными взрывами, а с другой — явной передачей ответственности капитанам со стороны командования, само собой получилось, что капитаны приняли внутреннюю директиву "на войне, как на войне".