Гному захлопали. Затем все пересели, и Воронин оказался участником самого странного круглого стола за всю свою прошлую и последующую жизнь. Когда он сел рядом с Максимовым, он вдруг понял, что Первый продумал даже то, куда и кого посадить, а его, Воронина, доклад поставил как затравку, и все это мероприятие с плясками и женами было дня того, чтобы собраться вот так немудрено в старинной библиотеке Дома ученых, где стены толстенные, а офицеры для связи безмолвные, как работники Рейха редакции 1942 года. О Рейхе речь зашла сразу, причем никто не церемонился, а просто высказывался о конфигурации, принципах и особенностях грядущей войны на Западе. Гном сидел по кругу высказываний последним. А предпоследним оказывался адмирал Максимов. Штатский случился новым министром иностранных дел страны. Что-то Гном вообще отошел от жизни. "Заговор, как есть заговор. Хорошо, хоть флотских много. Хотя, Балтфлот? Это просто смешно. Но с этим можно работать". Никого не предупреждали о секретности. Первый вел все это собрание непринужденно, как коктейльную вечеринку. Гном, было, заскучал об их прежних посиделках в группе Горского, но и тут — ничего. Итог беседы вышел на диво конструктивный. Доверия не понадобилось. Общее поле необходимых будущих деятельностей для всех участников вполне заменяло субъективные чувства. Первый — просто нахал — он посадил всех в одну лодку и сказал: быстро разберитесь по компетенциям, а то время не ждет. И все разобрались, даже Веревка, который тут же предложил корректную быструю модернизацию плавсостава Балтийского пароходства под военные нужды. Дерзко, но японский "Синано" сначала тоже был аэродромом на приколе у пирса. Выходит, пока Гном переживал свои драмы со снятием погон и писал книжки, аналитики и военные не спали.

— Война — атрибутивное свойство цивилизации, — прощаясь, сказал ему Первый и тепло пожал руку.

Даже защипало что-то у глаз. Похоже, Гном расчувствовался.

Когда они с Галей пошли домой — а что там идти-то до Таврического? — Гном сказал:

— Кажется, жена, я снова надеваю погоны. Не знаю, правда, каких теперь войск!

— Они прекрасно танцуют и очень галантны, твои друзья в погонах! Даже старички — прелесть.

— Вот женщины! — он обнял ее. — Вам бы все веселиться. Война — не война. Все бы юбки задирать!

— Кстати, нахал, вызови машину. Я в длинном платье и, вообще, прохладно стало.

— Служебную пока не могу. Сейчас поймаем что-нибудь. Это просто. Это тебе не самолет ловить до Николаевска и обратно в прошлом сентябре. И заметь, без чинов и денег.

— Деньги у меня есть!