А вот Топтыгина не узнать было невозможно, хоть и стало дитя тайги отпускать бороду, несмотря на жару.

– Всем привет, – сказал Белый. – Алла Мефодьевна, скажите, пожалуйста, Евдокии Викторовне, что Анатолий Петрович жив, хотя и ранен…

Синильга всплеснула руками и побежала наверх – обрадовать Кобру. Или огорчить. Но скорее обрадовать, потому что дело-то было в Зоне, где ранение приравнивается к везению!

Все вопросительно воззрились на Белого.

– В присутствии дамы неприлично пользоваться кличками, – сказал Белый.

И голос-то у него был бесцветный…

– Да мы не к тому, – сказал Техас. – Что там с Ниндзей?

– Мы с господином Топтыгиным нашли Ниндзю и ещё двоих, судя по всему, мародёров, на тропе, ведущей к Михалёвке, – сказал Белый. – Все трое подранены, именно подранены, все попадания – в ноги. По моему мнению, развлекался снайпер. Выяснять подробности было некогда – они и так потеряли много крови. Пришлось нести их до армейского госпиталя, он всё-таки поближе. Там дежурил какой-то незнакомый врач. Поначалу он не хотел принимать пострадавших, но я заявил, что не вынесу больше ни одного военсталкера, хоть и покривил при этом душой… Ногу Ниндзе спасут, двум другим не обещали…

– Правильно, – сказал Мастдай. – Пусть попрыгают мародёры. Хрюли вы этих козлов вытаскивали…

– Этот вопрос я вообще не хотел бы обсуждать, – сказал Белый. – Даже господин Топтыгин больше не спрашивает меня об этом.

– Так вояки их, поди, уже расстреляли, – мечтательно сказал Мастдай. Когда-то его, зелёного совсем, обчистили на Свалке и отобрали редкостную находку – «дедушкин ключик». Новичкам счастье, но недолго оно длилось…

– А этот вопрос и подавно вне моей компетенции, – сказал Белый.

Тут с лестницы ураганом скатилась Кобра, расцеловала на ходу Белого, легко, словно калитку, распахнула тяжеленную дверь и выскочила наружу – ловить какой-нибудь армейский транспорт до госпиталя. После Выброса движение в Зоне обычно оживлялось.

– Любовь, – презрительно сказал Огонёк. – До первого гроба…

– Помолчи, а? – сказал Техас. – Налегке девчонка помчалась, не пострадала бы…

– Силикон от радиации хорошо защищает, – сказал Огонёк.

– А у вас, я вижу, была вечеринка? – спросил Белый.

– Я тебя умоляю, – сказал Матадор. – Не произноси это гнусное слово. Есть хорошее русское понятие – пьянка. Она же гулянка.

– Господин Матадор прав, – сказал Печкин. – Омерзительное слово. В нём столько скрытого ханжества. И английское «пати» тоже не лучше…

Белый посмотрел на него с интересом: