Глава тринадцатая

– Что было, тем и зарядил, – сказал Пилюлькин. – Ветеринары не жалуются…

Пилюлькин тоже подался в сталкеры не от добра. Врач он был неплохой, просто попал под кампанию по борьбе с врачебными ошибками. Тогда в любом умертвии подозревали врачебную ошибку. Судью не смутило даже то, что усопшему пациенту доктора Крачковского было девяносто четыре года. Просто родственникам покойного, которым не обломилось ничего из наследства, нужно было на ком-то отыграться. Хоть какую-то справедливость поиметь. Судья даже изволил пошутить при этом – мол, если бы ты блатного авторитета не спас, то было бы ещё хуже…

Печкин открыл глаза и увидел над собой потолочные балки бара «Хардчо», искусственно закопчённые. Поэтому он не задал традиционного вопроса «Где я?», а сказал:

– Мастдая нашли?

– Нашли, – ответил Пилюлькин. У весёлого доктора была чеховская бородка и даже пенсне – купил за дикие деньги в антикварном магазине. – Мой болотный коллега забрал его к себе. Говорит, что интересный случай. А по мне так неинтересный. Не заинтересован я в проценте умертвий. Вот пусть он Мастдая и выхаживает…

Печкин приподнялся и оглядел зал. Все было так же, как утром, разве что народу поменьше. На хлипком высоком табурете у стойки сидел Топтыгин и шумно втягивал с блюдечка желанный чай. Только блюдечко было какое-то большое: не иначе дитя тайги приспособило фаянсовую пепельницу…

– Вот он тебя и приволок, – сказал Матадор и подошёл к сдвинутым столам, на которых лежал Печкин. – Ну-ка марш отсюда! Люди на них едят, а ты…

– А… химера? – сказал журналист. – А Белый?

– Я никакой химеры не видел, – сказал Матадор. – Вот кровососиху вашу прикончили, двух щенков взяли. А Белый пошёл за майором. Мы-то его так и не нашли. Топтыгин же ни слова, куда ходили да как – так ему начальник велел… Только чаёк сёрбает, по его выражению…

Печкин соскочил на пол, подрыгался – вроде всё в порядке.

Его уже кто-то переодел в некое подобие больничной пижамы.

– Снаряга пропала, – сказал Печкин. – Туда ей и дорога. Шлем только жалко…

– Шлем выломал Мыло, – сказал Матадор. – Он же не допустит такого расточительства. Только бронестекло придётся поставить другое… Погоди, он тебе его ещё за новый продаст…

– То клевета, – подал голос Мыло. – Тильки за ремонт…

Печкин ещё раз оглядел зал. Батюшка сидел на своём привычном месте. Юкка-Пекка играл в шашки с Дуче, а шашками им служили стопочки с коньяком и, судя по цвету, самогоном. Техас выговаривал Огоньку за какую-то провинность…

– Никто не… того? – сказал журналист.

– Гудвина повели в госпиталь Идол и Коломбо, – сказал Матадор. – Коломбо ведь с военными вась-вась, не то что мы. Но чувствуется какая-то напряжённость. Только что вертолёт над нами пролетел… Мы ещё хлебнём с этим генералом Чипизубовым…