– Ты не понял, Коля, – я едва заметно покачал головой. – Мог только он. А ты или кто другой… вы бы просто сгорели. Я бы вас не увидел.

– Откуда знаешь? – Загребельный сразу понял, что я намекаю на инопланетный имплантат, который и позволил телу покойного милиционера так долго продержаться в энергетическом потоке.

– Откуда-то знаю, – угрюмо буркнул я в ответ.

Все сказанное мной заставило Николая зябко поежиться. По его лицу проскользнула тень непонимания, подозрения, может даже страха. Как мне показалось, сперва одинцовец собирался задать кое-какие вопросы, однако потом передумал. Наверное, сейчас он просто не хотел ничего знать. У истощенного, изнеможенного человека имелось лишь одно огромное желание – пусть поскорее все это закончится.

– Давайте сваливать, мужики, – слова Николая, как нельзя лучше подтвердили мои мысли. – Только вот Иваныча да капитана вашего похороним, чтоб по-людски все было, они ведь как никто другой этого достойны, а потом ходу. Я готов хоть пешком, хоть на карачках, хоть ползком, только бы подальше отсюда.

– Идемте хоронить, – произнес Леший, и всем стало понятно, что именно это для него сейчас самое важное.

– Тогда берем. Я батю за ноги возьму, а вы за руки. – Николай вдруг скривился как от боли и добавил: – Он легкий, стал, будто выгорел весь изнутри.

Эта боль, этот страх прикоснуться к нашему старому боевому товарищу, другу и почувствовать, что он превратился в изжаренный, высушенный овощ, передались как мне так и Андрюхе. Наши движения стали судорожными и неловкими, словно у сопливых пацанов, которые первый раз в жизни увидали настоящую смерть.

– Полковник, а лопату свою ты можешь кинуть, – Николай постарался мне помочь. – Могилу там уже копают. Один из ваших взялся.

– Из наших? – переспросил я и в нерешительности глянул на штыковку в своей руке: действительно выкинуть или нет?

– Да, из ваших, – подтвердил одинцовец и нагнулся, чтобы подцепить Нестерова за ноги. – Белорус. Не помню как звать… Ну, тот что в сером плаще и бандане. И еще помповик у него двенадцатого калибра.

Слова Николая стали раскатом грома, от которого покачнулась земная твердь. После них лопата вывалилась из моей руки и со звоном ударилась о пол инопланетной Базы.

Глава 28

Глава 28

Мы долго и пристально глядели на ханха, а он на нас. Молчали, изучая друг друга глазами, и все не знали с чего начать. Мне довелось видеть Главного разным… очень разным. В Одинцово это был спокойный, уверенный в себе человек со слегка снисходительным и вместе с тем пронизывающим насквозь взглядом, таким, каким он и должен быть у высшего существа. В Подольске я повстречал усталого, сутулящегося под бременем невзгод одиночку, чужого в созданном им же самим мире. И вот сейчас… сейчас мне доводилось наблюдать третью ипостась – встреча равных, может людей, может богов, но равных по силе и по духу существ. Вот как раз этот момент и вгонял меня как в растерянность, так и в искушение. Хотелось сделать сразу много и притом противоречивых вещей. Например, памятуя ту ложь, которая сейчас всплыла на поверхность, как следует засадить Главному в рыло. А может, учитывая все пережитое, все пройденное вместе, крепко обнять его? Как пить дать что-то аналогичное испытывал и Леший. В результате мы с Андрюхой продолжали молчать, тем самым предоставляя право первого слова богу.