— Ваше имя, Кеймири? Кто, скажу я…

— Затар.

Имя казалось знакомым — кусок мозаики утраченного прошлого. Я кивнула, поклонилась, моя единственная надежда заключалась в том, чтобы ноги дали мне возможность добраться до дома.

Он хотел меня! Я вся дрожала, пока бежала. И внутри меня разрасталась уверенность: я знала его раньше.

Меня наказали, когда я вернулась. Хозяйка проследила за этим лично. Секхавей требует от женщин в своем Доме безупречности — забавно, если учесть, что этот человек считает женщину по природе ущербной. В этот день он предпочитал примитивные физические наказания: меня избили кнутом — более современные наказания не оставляют столь долгой боли — и позволили потом лечь на убогую кровать, где моя окровавленная плоть продолжала терзать меня болью. Я ничего не сказала о Затаре, я не хотела смешивать эту радость — или обещание радости — с мукой. Я опасалась, что его имя, как и другие кусочки мозаики утраченного, возвратятся ко мне и обретут меня на новые истязания.

Но я мечтала о нем! Как я ждала! Его прекрасное лицо приближалось, и, свободная от боли в мире моей мечты, я была рядом. Тайна мужчины будет открыта мне, и эта тайна была для меня сейчас важнее, чем мои забытые годы. Мои руки тянулись к нему, когда я очнулась, по-видимому, не случайно.

Вдали раздавались голоса, доносящиеся из приемного зала. Громкие голоса, раздраженные. Я сползла с кушетки. Осторожно попыталась выйти. Потом пошла по коридору. Чем ближе я подходила, тем отчетливее становились голоса.

Это был он — именно его голос разбудил меня. И вновь поразили знакомые ноты. Я затаила дыхание.

— …и покончим с этой чепухой, — сказал он.

— Эта «чепуха», как вы говорите, — мое дело. В соответствии с нашим договором…

— Неформальным.

— Но ко многому обязывающим! Она — моя рабыня, Затар. За тот миллион, что я заплатил, она должна остаться у меня. Я не хочу, чтобы она спала с кем-нибудь.

— Но это же бесчувственно…

— Я не обязан отчитываться. Мы заключили сделку. Мне это обошлось в немалую сумму. Эта женщина — моя собственность. Такова моя воля, МОЕ удовольствие, и я имею на это право. Я выслушал вашу просьбу. Я выслушал ваши аргументы. Мой ответ — нет.

Мое сердце обливалось кровью. Миллион? Он заплатил миллион синаев за меня или потратил их… на что?

Гнев их улегся, разговор стал тише. Я осталась стоять там же, пока не раздались шаги и дверь не закрылась за ним.

Одна, я опять одна. Как и всегда.

(Я не хочу, чтобы она спала с кем-нибудь!).

Он хотел меня.