«Я им небезразлична…»

Эта мысль подвела черту под размышлениями, и все остальное утратило значение, ведь когда есть люди, которые о тебе беспокоятся, их нужно принять, кем бы они ни были. Потому что эти люди – твоя величайшая драгоценность.

«Я им небезразлична…»

Дагни ушла из дома одна, сказала Артему, что ей нужно подумать, и потребовала не преследовать. Дошла до площади Синьории, рассеянно оглядела знакомые здания, недолго посидела на теплых камнях, наблюдая за просыпающимся городом, затем отправилась на набережную Арно, постояла, разглядывая самый знаменитый мост и вспоминая, как несколько лет назад стояла на этом самом месте, держа за руку мать, потом вновь погрузилась в размышления и пошла по набережной, все дальше и дальше удаляясь от классических туристических мест. Прошла ипподром, углубилась в парк, зная, что он даже отдаленно не напоминает непроходимый лес, но вскоре поняла, что делать этого не следовало. За прошедшие годы в городе появились новые жители, в том числе агрессивные, в том числе агрессивные не только по ночам.

– Эй, ты куда направляешься?

– Это наша территория.

– Если хочешь идти по нашей земле, то должна заплатить.

– Эй, ты слышишь?

Дагни повернулась на голос и увидела четверых курчавых африканцев с белозубыми улыбками и наглыми взглядами. А они увидели красивую, хрупкую девушку, и их мысли потекли в другом направлении:

– Ты шлюха?

– Ты здешняя новая шлюха?

– Ты работаешь на Ибрагима?

– Что ты сделаешь за двадцать евро, шлюха?

– Или бесплатно?

– Разве Ибрагим не говорил тебе, что ты обязана давать нам, белая шлюха?

Дагни не понимала по-итальянски, тем более тот ломаный, переполненный африканскими словечками «итальянский», на котором изъяснялись курчавые, но догадывалась, что ей обещают неприятности, и попыталась избежать проблем.

– Я турист, – сообщила девушка на английском языке. – Турист.

Она надеялась, что это заставит парней отстать, но ошиблась.

– Иностранка? Тем лучше.

– Будешь потом хвастаться своим, что провела время с настоящими мужиками.