В доме деда Шамана просидел впустую: пацаны не пришли. Трое суток – предел, больше ждать он не мог. Либо замели ребят, либо они ушли вперед. Где их теперь искать – неизвестно. Втроем веселее, но деваться некуда, придется прорываться домой в одиночку. И вот, преодолев за без малого два месяца почти полторы тысячи километров, он вышел, наконец, в более-менее цивилизованные по нынешним меркам места.

Через Ульяновск идти было нельзя, это и дураку ясно. В городе большая перевалочная база Братства, и наверняка там давно уже о нем известно. Может быть даже и ждут… Так что лучше не испытывать судьбу и не спускаться к городу, а загнуть на запад по дороге, что соединяет эту самую Цильну с поселком Большое Нагаткино, а затем через Карабаевку до Тагая. Там снова на тракт встать – и до Саранска всего ничего, судя по карте не больше двухсот верст. Неделя. А уж оттуда до родного Убежища рукой подать!

Но – нужен был отдых. Пройдя полторы тысячи километров по диким местам, не единожды нарвавшись на стрельбу из-за запертых ворот неприветливых поселков, ночуя, где придется – в разрушенных домишках у дороги, на деревьях, в оврагах, а иногда и просто под кустом в чистом поле – Добрынин устал. Хотя бы сутки полного отдыха, такого, чтобы не вскидываться от малейшего, нехарактерного для леса шороха, не ставить растяжки и не караулить в полглаза шатающуюся по кустам нежить… Заплатить за номер в придорожной забегаловке, запереться за толстой крепкой дверью, вымыться, упасть на мягкую кровать – и отрубиться на пятнадцать, а еще лучше – на все двадцать часов! Тогда оставшиеся полтыщи километров куда бодрее пролетят!

И потому, когда вечером на горизонте показались приветливые огоньки, он решил задержаться. Соблазн был слишком велик, а перевалочная база Братства представлялась достаточно далекой, чтобы соблазн победил. Отдохнуть надо. Сутки ничего не решат, а сил прибавят довольно.

Задержался. Да так задержался, что любо-дорого… Отбившись богатырским сном на те самые пятнадцать часов, проснулся далеко после обеда. Глянул на время – почти четыре, вечер, темнеет уже. И уговорил сам себя просидеть здесь до следующего утра. Хоть с пользой пошло! Вычистил снарягу, оружие… пожрать заказывал раза три… вымылся еще раз, будто можно это впрок сделать… вечером спустился в общий зал, потрындел с постояльцами… короче – отдохнул культурно душой и телом. А когда утром второго дня встал на тракт – на выходе из поселка чуть не нарвался на пост: два БТР, народу человек тридцать, все как один в демронах, вооружены до зубов, с собаками… И посреди всего этого великолепия – перегруженная искусственной мускулатурой черная монстрообразная фигура.