Встретились, как и было условлено, в Сызрани. Пришлось немного подождать – уговорились на начало мая, однако Ивашуров запоздал. Появился в десятых числах, когда Данил и Юка уже совсем было заволновались и собрались выезжать на поиски. Оказалось – не смог побороть искушение, посетил Бузулук, какая-то там таинственная история с местными приключилась. Сто пятьдесят кэмэ туда, двести обратно… В середине апреля вышел из дома, и вот только поспел. Добрынин ухмыльнулся: Игорь Антонович не изменял себе…

Тронулись утром одиннадцатого мая. От Сызрани вверх, на Ульяновск. Не доходя города, свернули с тракта и весь день потратили на обход большим крюком по проселочным дорогам через Тагай, Большое Нагаткино и Цильну. В Цильне, правда, задержались минут на пять – Добрынину было интересно, появился ли уже здесь Родкин – однако бокс СТО у дороги стоял заброшенный. Стало понятно – хозяин еще не появился.

Сказочник заинтересовался было, почему пошли в обход – он хоть и ехал в модуле, со всеми удобствами, но временами посещал и кабину, чтоб поболтать или рассказать очередную историю – и Добрынин рассказал ему абсолютную правду. К власти в городе пришла большая группировка, что там и как теперь – непонятно. Лучше не нарываться. Игорь Антонович объяснением удовлетворился.

Первый привал сделали между Ульяновском и Зеленодольском, в деревеньке Большие Кушманы. Добрынин узнал ее – именно здесь он поджег дом, хороня старика. В деревеньке наконец-то было чисто – дозиметр как начал орать практически за Цильной, так больше почти и не умолкал, – и потому решено было встать на ночь именно здесь.

Нашли и дом старика. Дед был живехонек, держался шустрячком, выглядел куда бодрее, чем пять лет спустя. Более того, жива была и бабка, маленькая сухая старушка с морщинками в уголках глаз. И вместе они создавали такую умилительную картину, так трогательно заботились друг о друге, что Юка, зная об их дальнейшей судьбе, даже всплакнула немного.

Напросились на постой, оплатив двумя ящиками тушенки и шоколадом – старики еще и брать не желали, хотя для них, застрявших в этой глуши, это была манна небесная. Однако под мягким натиском Добрынина пришлось принять. Да и почему нет, если с пищеварением пока еще более-менее… Добрынин, прогулявшись по двору, испытал некое чувство дежа-вю – все это он уж видел. И огородик в палисаднике, и дом, что внутри, что снаружи, и сарай, и заросший бурьяном огород на задах… И вот сейчас они, пожалуй, и выглядели именно так, как пришли к нему в видении – пока еще ухоженные, пока еще с хозяйским приглядом, пока еще разительно отличаются от соседних дворов, постепенно ветшающих без людского ухода…