Сил сразу же прибавилось! Люк, скорее всего, служил для тех же целей, что и выход на крышу – для обслуживания самого здания станции, ремонта, ревизии! И он не запирался – видимо, в целях техники безопасности, для возможности экстренного подъема. На руку!

Подняв решетку, Добрынин протиснулся в квадратный проем и что было сил заработал ногами. Широкие подошвы ботинок неплохо работали не только на болоте, но и под водой. Не ласты, конечно, но гораздо лучше голых пяток. Как заправский аквалангист раздвигая толщу воды, он параллельно дну двинулся вперед. Глянул вверх – на фоне бледно-серой поверхности огромным квадратом выделялся силуэт станции. И сориентировавшись по нему, Данил взял курс на противоположный берег.

К тому моменту, как дно заметно пошло вверх, он израсходовал почти весь воздух. Дышать стало труднее, теперь приходилось прилагать немалые усилия, чтоб вытянуть из баллона новую порцию. Последний вдох дался совсем тяжело – но дно уже неуклонно поднималось к поверхности, и вокруг с каждым гребком становилось все светлее. Выплыв практически у самого берега, он не стал подниматься на ноги, чтоб не дай бог не демаскировать себя, а словно крокодил прополз на пузе и вломился в густой тростник у самой воды.

После непривычной нагрузки тянуло завалиться минут на десять и хоть немного отдохнуть, однако идти на поводу у организма Данил не стал. В воде он сидел полчаса, не меньше, и переохлаждение грозило серьезными последствиями. Даже если это только голова. Вернее даже – тем более, если это голова. Стащив со спины рюкзак, Добрынин нырнул в основное отделение и вытянул наружу упакованный комплект белья. Распотрошил целлофановый мешок, достал – такое восхитительно-сухое, шершавое, приятное на ощупь! – жестко, до красна растер кожу. Протер внутренности шлема, пытаясь максимально собрать воду, сразу же нахлобучил его на голову. И только после этого высунулся из тростника, пытаясь определить, где же он оказался.

Течением его снесло под мост, метров на триста ниже водозабора. Отсюда было видно, как суетятся вокруг станции фигурки, ползает техника, бегают солдатики… Добрынин вытащил из рюкзака бинокль, протер и его – но помогло мало, мокрое белье больше не брало воду. Ладно, и так сойдет… Приник к окулярам, пытаясь разобрать подробности – и взгляд его буквально притянули к себе две черные мускулистые фигуры, удерживающие на весу распятое тело человека. Голый до пят, он вяло шевелился, мотая головой… Лицо – сплошь разбитый лиловый синяк, правый глаз отсутствует, на теле кровавые потеки и множество мелких порезов… Быстро работают, суки. Человек дергался, но вырваться из железных лап боевых скафандров не мог. Это был Ювелир.