Что ж. Не могу не признать правоту его слов. В этом экипаже собрались такие профи, что я, залезая в чужие заведования, вынуждал их ломать головы гадая, что за тест капитан проводит, задавая им дилетантские вопросы. Ведь расспрашивает-то он про сущую ерунду, но ведь спрашивает же?

И не шутит, серьёзно ожидая ответа. А, значит, испытывает. Прикидывается дилетантом и на реакцию смотрит – провалит кандидат тест, или нет.

А провалит, так что? Спишет на берег? Упаси Зелёный от подобного!

Ну, и так далее.

В общем, как вы уже понимаете, не прошло и пяти часов, как я остался совершенно без дел.

Всего пять часов! Непостижимо мало на фоне двух суток.

Ещё пару часов я провёл в рубке, общаясь со штурманами. Должен заметить, что их объёмная карта, в которую они ныряли, кто по плечи, а кто и по пояс, была замечательным изобретением! Стоило только вам оказаться внутри, как умный агрегат мигом начинал проецировать изображение прямо в вашу голову, и, прежде всего, на глазные нервы, если быть точным.

От этого, у вас, создавалось впечатление, что вы, потеряв тело, просто висите в центре небесной сферы, имея возможность приблизить к себе любую звезду. И не только приблизить – стоит пожелать, и та немедленно раскроется, демонстрируя зрителю свои планеты, астероидные поля и даже кометы. Причём всё это – с орбитами, скоростными параметрами и всем прочим, жизненно необходимым для прокладки курса.

Да, там было на что посмотреть, и я бы, без сомнений, задержался бы там подольше, если б не голова. Что поделать, наш мозг, хоть и имеет запредельные резервы, но и они, увы, ограничены. Два часа – этим сроком исчерпывались резервы моего, и он, намекая на необходимость отдыха, принялся заполнять черепушку резкой, пульсирующей, болью.

Деваться было некуда – подгоняемый её ударами я поплёлся в лазарет.

Сказать, что врач был рад меня видеть значило бы не сказать ничего. Не давая мне и рта открыть он, представившись полевым хирургом и капитаном мед службы запаса Никером, потащил меня вглубь кабинета, попутно рассказывая о назначении различных, блестящих никелем и белоснежным пластиком, агрегатов.

Слушая его, я быстро понял причину такой энергичности. Никеру, как и мне, было совершенно нечего делать. Все возмутительно здоровы, прививки и блокады стоят – чем врачу заняться?

И вдруг, как в сказке, распахивается дверь и на пороге возникает сам капитан!

И не просто так, а с перекошенной от боли мордой, поддерживая больную голову обоими руками!

Да от такого счастья и по потолку забегать можно!

Взялся он за меня со всей серьёзностью, заставив раздеться до исподнего и обклеив меня десятком, или больше датчиков. Что характерно, так это то, что все мои просьбы дать таблеточку от головы, развивались о неизменное – "после диагностики" и "я же должен знать, что с вами?!".