Глава 34

Глава 34

Прошло уже почти две декады, с тех пор как Радка переселилась в Купель. В один из дней на рынке она встретила чужанина из Павинки – деревни, угнездившейся под самым замком Сломанный Клык. Вообще-то она и прежде встречала в Купели крестьян из деревень, принадлежащих Карстену. Карстен, пожалуй, единственный во всей округе платил своим крестьянам за хлеб и прочие продукты, которые те доставляли к его столу. Платил понемногу, сколько мог, и все же у его подданных всегда водились в карманах живые деньги, и они были частыми гостями на рынке в Купели. Радка узнавала их, но стеснялась подойти и расспросить о новостях, убеждая себя, что у нее нет ни одной свободной минуточки, да и вообще новости из замка ее не интересуют. Но тот див сам ее узнал, а Радка в тот день была сама не своя, так что буквально ухватилась за эту встречу: ей так нужно сейчас услышать новости!

День вообще получился из ряда вон, второго такого и врагу не пожелаешь. Хотя, казалось бы, Радке надо было чувствовать себя счастливой. Накануне вечером к ним в подвал спустился сам господин Борас с кувшином вина и имел долгий разговор с отцом и матерью. Радку услали на улицу, и она долго проскучала сначала под ясными весенними звездами, потом, когда замерзла, – в хлеву, под боком у козочек. Когда Борас ушел, а ее наконец пустили в дом, отец был уже здорово во хмелю, так что они с матерью сразу улеглись спать и только утром по дороге в бани Ода сообщила дочери потрясающую новость: оказывается, младший племянник господина Бораса положил на Радку глаз и теперь хочет на ней жениться.

– Я ему говорю: «Вы сами наше положение знаете, дать нам за девчонкой нечего». А он в ответ: «Я за ней посмотрел, девушка она работящая, честная, так что возьму как есть, в одной холстинке». А Юн, его племянник, тоже парень незлой и не дурак вроде. Господин Борас вчера сказал, что половину ему оставит, не меньше. Так что тебе хорошо будет.

Радка и сама понимала, что ей будет хорошо, куда уж лучше. Со своим женихом она, правда, ни разу прежде не говорила, но в таких домах, как у Бораса, все про все знают, а про Юна ей ничего дурного не говорили. Наоборот, вся прислуга сходилась на том, что он малый добрый да веселый, здоровьем крепок и нравом ровен. Правда, молод еще да ребячлив сильно, но это проходит со временем. Словом, Радка ясно сознавала, что ей неслыханно повезло: вместо того чтобы провести всю жизнь, дергая за козьи соски, она, может статься, выйдет заправской горожанкой, причем хоть не из самых богатых, но не из самых бедных. То-то Карстен с Рейнхардом удивятся, приедут в Купель, зайдут в гостиницу, а их хозяин и спросит: «Не желаете ли в наших прославленных банях помыться?» Они, конечно, захотят, придут, а там их Радка встречает в дорогом бархатном платье, в белом чепце и белом переднике, на пальцах перстни, на шее ожерелье. Выйдет, поклонится и скажет: «Что ж вы так дивуетесь, гости дорогие? Али не признали?» И, вообразив себе живо эту картину, Радка внезапно ощутила во рту такую горечь, что ей пришлось даже несколько раз сплюнуть на дорогу. Будто медную монету сосешь. Что за притча такая? И тут же сердце заколотилось, и Радка почувствовала, что краснеет до самых ушей. Будто все ее тело взбунтовалось против мыслей, которые пришли ей в голову.