У нее на все был ответ! Чувствуя свою правоту и бессилие эту правоту доказать, Вальдибер в гневе замахнулся на супругу и тут же поспешно дал лошади шпоры – чтобы не совершить того, о чем ему до конца дней стыдно будет вспоминать.

«Это она, она меня довела… Знает же, что нельзя, а все равно спорит, – бормотал он тогда, покидая Дождевой Камень; то же бормотал и теперь, с трудом натягивая маркграфский перстень на палец с распухшими суставами. – Вот посмотрели бы они с Карстеном на своего дорогого Кельдинга, поняли бы, что это такое – служить безумному королю».

* * *

Безумный Кельдинг так и ждал его, сидя за столом. Когда Вальдибер подъехал, мальчишка-король о чем-то беседовал с черноволосой женщиной в алом платье, сидевшей на огромном и черном, как смоль, коне. У женщины были длинные, не убранные в прическу волосы и злое лицо. «Вот и подругу нашел себе под стать! – подумал Вальдибер. – А еще говорят, только-только свадьбу сыграл. Посмотрела бы Дуада, что бы сказала?! Если эта королевская подстилка ждет от меня поклонов – не дождется». Впрочем, женщина тут же отъехала к войскам, не удостоив Вальдибера ни взглядом, ни словом.

Зато Кельдинг – сама любезность. Он привстал из-за стола, подождал, пока Вальдибер опустится в кресло, и лишь после этого сел сам. Вальдибер только ртом дернул: эти Кельдинги как были дворецкими, так и остались. Дворецкий на троне – смешное и омерзительное зрелище. Вот Хардинги…

– Я рад увидеться с тобой перед боем, повелитель Дождевого Камня и защитник восточных рубежей, – заговорил король, сам наливая вино в кубок Вальдибера. – Ты не смог прибыть на похороны моего отца, и у меня не было возможности спросить у тебя, как обстоят дела на взморье и не нуждаешься ли ты в помощи.

– Я не нуждаюсь в помощи, – быстро ответил Вальдибер. – Да и, говоря по чести, единственная помощь, какую мы до сих пор получали от тебя, – это новые налоги и поборы.

– Да, налоги редко радуют людей, – легко согласился Кельдинг. – Людям трудно заметить, как их деньги возвращаются к ним же: новыми дорогами, новыми каменными стенами, новыми причалами в портах, лучшим вооружением для армии, новыми дипломатическими союзами. Тем более что очень часто эти деньги возвращаются не к самим людям, а лишь к их детям. Но позволь мне хоть немного загладить свою вину. Разумеется, я не могу сейчас вернуть тебе и твоему войску отданные сборщикам налогов деньги, зато я хотел бы послать в твой лагерь несколько повозок с пивом, хлебом и прочей снедью, чтобы твои люди также смогли подкрепиться, ожидая тебя. Пусть кто-нибудь из твоих доверенных людей осмотрит повозки и заберет их. Думаю, это будет разумнее, чем разграбить еще один поселок и окончательно обозлить крестьян.