– Да… пожалуй, да… но… мы уже приносили клятву Хардингам, когда получали от них земли. Ты хочешь связать нас еще одной клятвой?

– Вы будете клясться не Кельдингам, а себе самим, земле, которую будете защищать, и общему закону, который сами напишете. Я здесь лишь посредник и не претендую на большее. Меня избрал своим голосом Айд, бог справедливости, и я передаю вам его слова, а мне нужны от вас лишь доверие и благожелательность. Я мог бы просить своего бога совершить пару чудес и заставить вас уверовать, но я думаю, этого не нужно. В его словах, которые я передаю тебе, звучат мудрость и правда, а так как ты не ребенок, но зрелый муж, так как ты человек чести, ты согласишься с ними, не требуя вздорных фокусов вроде тех, к которым прибегают чародеи на ярмарках. Мы, я и мой бог, говорим с тобой открыто и с полным доверием и ждем от тебя того же. Ты согласен?

– Да! – Вальдибер вскинул голову и поднялся на ноги. – Да, будь я проклят!

– Хорошо. – Кельдинг тоже встал и положил Вальдиберу руку на плечо. – Я знал, что смогу на тебя положиться. Присягни мне первым, приведи к присяге своих людей и поспешите к Купели. Сядь на хвост армии Сюдмарка и гони ее к столице, не давая остановиться и пополнить запасы. А мы с Хильдебрандом тем временем приготовим незваным гостям сюрприз. И не забудь отблагодарить от моего имени свою жену, когда свидишься с ней. Ее я также хотел бы видеть в столице после победы.

Глава 49

Глава 49

Радка и Карстен добрались до Купели на рассвете, но город уже не спал. Страшная весть о приближении армии Сюдмарка добралась сюда и взбудоражила жителей. Все ворота в городских стенах сейчас распахнуты настежь, и через них непрерывным потоком шли люди. Одни бежали под защиту города, другие, наоборот, решили уйти и отсидеться в лесах.

Радка первым делом побежала к себе домой, но там было тихо и темно: мать с отцом снова бросили дом. Господин Борас и его люди тоже куда-то ушли. Причем, по всей видимости, это случилось давно: двери хозяйского дома и кладовых – сорваны, в грязи валялись обрывки кружев, сломанная деревянная ложка, несколько колосков, пара раздавленных луковиц. Похоже, после ухода хозяев здесь уже поработали грабители. Оставалось лишь надеяться, что все обитатели дома, включая козынек, живы, здоровы и сумели найти надежное укрытие.

Возвращалась Радка осторожно и крадучись, стараясь с одной стороны держаться людных улиц, с другой – идти как можно неприметнее, не попадаясь никому на глаза. Здесь, как и у ворот, было полно народа, и снова все спешили, бестолково суетились, то и дело сталкивались на перекрестках, теряли вещи, затевали бессмысленные перебранки, словно каждый человек – маленький костерок страха, и прохладный весенний воздух не в силах притушить разгорающийся пожар паники. Радке такое поведение казалось дикостью. У себя в Сломанном Клыке им случалось переживать нашествия дивов, это тогда выдались тревожные дни, но ни разу в замке не вспыхивало ничего похожего на панику. Возможно, в глубине души все боялись, но это не имело никакого значения. Просто делали то, что нужно сделать по возможности быстро и хорошо, и ощущение единства, общей работы помогало справиться со страхом. Поневоле Радке вспомнились иные рассветы, когда они с матерью шли на работу, встречаясь с такими же молчаливыми полусонными трудягами, и девушке казалось, что она чувствует за этими выступающими из утреннего полумрака фигурами нечто большее – город как единое существо, сильное силой и трудом своих жителей. Теперь же город бестолково суетился, словно больное животное, и Радка понимала: даже если армия Сюдмарка пощадит Купель, удар в чрево города уже нанесен, ему предстоит долго оправляться.