Светлый фон
– Потому как нельзя о людях думать, как о быдле и офисном планктоне. Народ – он умней, хитрей, могущественней нескольких чиновников, почему-то решивших, что могут судить да рядить. Не суди, да не судим будешь. Только так и не иначе. Когда какой-то выкормыш ФСБ бегает по стране с криком: «Я знаю, как надо!», ничего у них никогда путного не получится и закончат они жизнь во всеобщем презрении. Если даже выкрутятся при жизни, то род их все равно будет проклят, потому как «от осины не родятся апельсины». Вот кинули они пацанов с замороченной головой против нас… и что? Погибли пацаны, зазря погибли. А ведь у них были отцы и матери, жены и дети. А потом наверняка, кто-то будет рассказывать об их геройской гибели на страже Родины… Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется…»

Глава 4. Три месяца назад

Глава 4. Три месяца назад

В. Высоцкий, «Лягушата»

Мы сидели в клетке. Нет, совсем не то, что вы подумали. Клетки тут были вместо жилищ, и они не запирались. Представьте себе огромную, бескрайнюю пещеру с низким каменным потолком; пещеру, в которой царят вечные сумерки и клубится черный туман. Нависающий потолок создает впечатление, что вся громада свода вот-вот обрушится тебе на голову. А кроме того, эта пещера полна клеток, прутья которых неведомым образом вделаны в пол и потолок. Сначала я подумал, что они зацементированы, но ничего подобного. Они словно вросли в камень – старые ржавые прутья толщиной с запястье взрослого мужчины.

Чтобы все выглядело не так мрачно – все-таки мы были не паломниками, стремившимися стать посвященными, – мы с Иванычем сняли куртки и рубашки, благо было жарко, и развесили их на прутьях, соорудив некое подобие стен. Потом Тогот развел колдовской костер – топлива для обычного костра у нас не было. И еще нам не хотелось угореть, а судя по запахам, слово «вентиляция» никто из подземных обитателей не слышал.

Почти сразу, как мы устроились, появился «официант» – один из прислужников Древних. Он был грязным, словно не мылся лет десять, длинные слипшиеся волосы, пальцы черные, вместо одежды грязная набедренная повязка, которая не сошла бы даже за половую тряпку. И, тем не менее, в руках у него был сверкающий белизной поднос, на котором лежали куски сырого окровавленного мяса и стояло несколько бутылок. В том числе шкалик приличного австралийского виски – «Белый дом».

От мяса мы дружно отказались. Его происхождение вызывало у меня смутные подозрения, которые я даже озвучивать не хотел бы. Что до выпивки, то виски я сразу забрал, прихватив для Тогота бутылочку «Посольской». Ему все равно, что хлебать, так что нечего на него вкусный продукт переводить.