Восприятие действительности растягивали и рвали крючья прошедших событий. Явь спутывалась со сновидениями. Ощущая себя слабым и беспомощным, он вновь и вновь вонзал нож в одеревенелое тело, заклиная себя не смотреть в глаза ведьме, иначе дрогнет рука. Она позволила убить себя. Влетевший в детскую отец отбросил его от Иллии… вернее, от того, что пожрало ее душу…

Пол встал дыбом и ударил Лаена по лицу промозглой осенней грязью с острыми, как бритва, крупицами замерзшей воды. Кричать бесполезно – в переулки кварталов Пепла боялась заходить даже городская стража. Увещевания наставников разом вылетели из головы, подвели молодость и горячность. Прижавшись щекой к холодному камню, он отстраненно наблюдал, как ему за шею заводят изогнутый мясницкий нож. Сейчас будет больно, но недолго, а потом он встретит сестру и мать. Молодой послушник клана джарахов накрепко сжал зубы, готовясь принять неизбежность. Характерный чавкающий звук… но почему-то за спиной. Противники повержены. Его хлопают по плечу, пытаются поднять. Послушник Вальсо улыбается ему.

Тьма вокруг, лишь один яркий предмет в центре зала манит и не дает отвести взгляд. Жаровня достаточно раскалена, чтобы окрасить металл в пурпурный цвет. Старейшина клана подкидывает в огонь черные кляксы, пламя неспешно пожирает их и утрачивает чистоту. Последний этап перед посвящением. Невидимые во тьме братья одобрительно шумят, но слов не разобрать. Острый стержень касается живота, кожа принимает черное пламя…

«Убрать боль! Закрыть разум! Иначе – смерть длиною в вечность».

Послушник, в котором Лаен узнает самого себя, на миг позабыв все наставления, тут же собирается и мастерски ткет непроницаемый кокон из сумрака. Кляксы не могут отыскать его душу, взвывают мириадами волчьих пастей и убираются обратно в ничто. Он сделал это тогда, и стал джарахом. Одним из лучших. Значит, сможет и сейчас.

Сигил Пустоты отозвался мгновенно, будто ждал команды все эти годы. Исполняя приказ, он пророс внутри подсознания множеством стебельков, выламывая и обрубая чужеродные связи. Серые всполохи методично создавали непроницаемую оболочку вокруг души своего хозяина, погружая ее в разрыв, который невозможно преодолеть. Лаен внезапно ощутил, что старейшины клана, находившиеся сейчас где-то на другом конце Аламийской империи, услышали потуги своего воспитанника. Одобрительно бормоча, они принялись щедро делиться с ним дыханием Пустоты.

Круг замкнулся, ознаменовавшись резким хлопком по барабанным перепонкам, и голос Марты внезапно смолк, будто целительнице заткнули рот. Обвисшая плеть попыталась выпасть из ослабевших пальцев. Теперь она была такой, какой джарах ее всегда знал. С опаской убрав оружие в рукав, негоциант шустро запрыгнул на остатки лестницы и напоследок обернулся.