Машка рвется в бой, транслируя свое недовольство моим приказом не лезть на стрелы. Кошатина у меня такая, что не всякий еще попасть сможет. Но тут такое дело, что лучники трау ко всяким не относятся. Это профи. Они, судя по сноровке, на лету комару яйца отстрелят при необходимости. Так что нет. Не пущу лохматую на убой. Лихорадочно соображаю, что делать дальше. Буквально кожей ощущаю, как сжимается полукольцо супостата. Уже совсем было решился рискнуть и, петляя как заяц, насколько это возможно в моем состоянии, метнуться, прикрываясь щитом, в сторону поганого леса, как вдруг в голове взревело:

– ЭЭЭЛЬФЫЫЫЫЫЫ!

А дальше что-то бахнуло и понеслась серьезная канонада! Да ты ж мой хороший, родной!!! Таки выбрался! Я ж тебя уже почти люблю, дядя! Что ж ты так долго, блин?! Стрельба по мне сразу прекратилась. Однако планы надо корректировать. Как бы ни хотелось избавиться от любого присутствия ушастых, кем бы они себя ни считали, но Тири бросить я не смогу. Зря, что ли, тащил на себе по тоннелям? Этот ходячий раритет разбираться не будет. Ему плевать на внутренние разногласия. Он учитывает только форму и длину ушей. Не зря ж он трау эльфами назвал. Похоже, ему плевать на такие мелочи. Пацанам сейчас не до меня. Это я сух и магию дозированно пользую, исключительно по необходимости, а этот столько времени запас копил и злобу лелеял. Гвоздит так, что мама не горюй! Минометный дивизион побледнел бы от зависти. Меня постоянно комьями земли от разрывов посыпает. Короткими перебежками добрался до девчонки быстро. Благо далеко отойти не успел. Она, бедолага, совсем растерялась, но тем не менее успела пустить в меня две стрелы из лука, подобранного с трупа одного из встречающих. Еле успел отмахнуться. Совсем растерялась девка. Все грохочет, горит, дым коромыслом и ни хрена в нем толком не разглядеть. Вот и сработала на движение.

– Офонарела, что ли? Это ж я!

– Ты пришел за мной? – Большие фиалковые глаза.

– Ну не бросать же тебя тут. Наш старый знакомый совсем разошелся. Ты случайно не в курсе, чего это он на вас так взъелся? Чую, неспроста это. – Тириниэль не ответила, а я не настаивал.

– В общем, – продолжаю, – пока всех тут не перебьет, не успокоится. Ну или пока его не успокоят. Короче, надо смазывать лыжи. – Не знаю, знает ли девушка, что такое лыжи и зачем их вообще надо смазывать, но мой посыл до нее дошел.

– Я идти не смогу. – Ушки повисли грустно.

– Ну, я тебя уже носил на себе. Так что ничего нового. А ну, давай-ка…

И снова она на моем плече, а круглая попа в руках. И опять крамольные мысли через ладони отмечают отличную форму попы да упругость ягодиц.