Один урив в Бюро пытался объяснить это Макки:

– Возьмем для примера ситуацию, когда урива убивают, или, что еще хуже, лишают идола. Виновный отвечает перед миллионами уривов. Все, кого связывают обмены в триадах, отвечают на оскорбление вместе, как единое целое. Это, как я понимаю, родовая ответственность – и, пожалуй, самое верное объяснение нашему поведению. Родовая ответственность вступает в игру всякий раз, когда случаются подобные преступления. Ты не представляешь, каких трудов стоит откомандировать кого-нибудь из нас на работу в Бюро… потому что это означает разрыв связей, разрыв сети взаимной ответственности.

Говачины знают данную особенность общественного уклада уривов. Привлекло ли говачинов именно это качество, или они сделали свой выбор вопреки ему, или решение было принято благодаря каким-то другим особенностям уривов? Будет ли уривский легум сохранять верность своему роду? Как такое возможно? Уривское общество может лишь оскорбить базовые моральные представления говачинов. Народ Лягушачьего Бога еще более склонен к индивидуализму, чем люди. Для говачина семья была частным делом, отгороженным от внешнего мира, и эта изоляция прекращалась только при вступлении в избранный филум.

Сидя возле белого камня на Досади, Макки размышлял об этих вещах, коротая время и прислушиваясь. Инопланетная жара, незнакомые запахи и шумы тревожили его, вызывали неприятное беспокойство. Инструкторы сказали, что ему надо ждать шума двигателя внутреннего сгорания. Внутреннего сгорания! Досадийцы использовали двигатели такого рода, когда выезжали за пределы города, из-за их большей мощности (хотя и по габаритам они были больше) в сравнении с импульсными лучевыми двигателями, которые использовались для передвижения внутри Чу.

– Топливом служит спирт. Сырье поступает с Окраины. Не имеет значения, насколько ядовито это топливо. Брожению подвергают кустарники, деревья, папоротники… все, что поставляют с Окраины.

Вокруг по-прежнему стояла сонная тишина. Макки собрался с духом и приготовился к всякому возможному риску, какому он мог подвергнуться, оказавшись в полном одиночестве на Досади. Вероятно, ему не придется больше побыть одному, во всяком случае с того момента, когда он окажется в кварталах Чу. Он понимал всю тщетность надежд на то, что здесь ему удастся прибегнуть к услугам тапризиота. Арич, рассказывая Макки об одном агенте Бюро, который купил «тапризиотскую страховку», сказал:

– Даже вызов тапризиота не может преодолеть Стену Бога.

В случае уничтожения Досади закончится контракт с калебаном. Возможно, тапризиоту удастся выполнить посмертную запись воспоминаний Макки. Возможно. В настоящей ситуации такая вероятность вызывала у Макки чисто академический интерес. Калебаны ему кое-что должны. Угроза бичевания звезды представляла такую же смертельную опасность для калебанов, как и для других видов. Эта угроза была реальной и ощутимой. Были обречены все, кто пользовался люками перескока, и охранявшие их калебаны. Фэнни Мэй выразила благодарность Макки по-своему: