Первую пулю он всадил в лежащего на спине киллера — прямо в черную маску, закрывающую лицо. Под звонкое цоканье пуль, выпущенных стрелками от стола, он откатился назад, и, оставаясь лежать, выстрелил вверх, в тролля.

Охотник выстрелил два раза — в правую глазницу и в левую. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Пистолет не подвел — как и предполагал Алексей, калибр для него припасли серьезный. Монстр, поймавший спиной уже десяток пуль от стрелков, целивших в Кобылина, с ревом повалился вперед, как подрубленное дерево.

Кобылин скользнул вперед и прижался к содрогающемуся телу. Умирающий тролль попытался навалиться на него, придавить к полу, но тем только помог. Алексей укрылся им как матрасом, и, чувствуя, как монстр вздрагивает от удара пуль, просунул руку с пистолетом между рукой и телом тролля. Тот ворочался, рычал, и Алексей, ерзавший под ним, и старавшийся не обращать внимания на огромную лапу, вцепившуюся в горло, потратил целых пять секунд на то, чтобы прицелится.

Первому киллеру хватило одной пули — она пробила лоб, и тело в черном комбезе откинулось на спину, чуть не своротив железный стол. Второй, из-за возни с троллем, первую пулю получил в грудь, прикрытую бронежилетом, вторую в плечо. И только третья пробила ему горло. Стрелок упал на колени, и, заливая кровью блестящий пол, успел выстрелить еще раз. Пуля звонко расплющилась об огромную дверь, закрывавшую выход, оставив на ней еще одно темное пятно. Потом убийца дрогнул, расслабился и ткнулся лицом в пол.

На миг наступила тишина, прерываемая только сдавленными хрипами вампира, пытавшегося восстановить свои расплавленные внутренности.

Кобылин заглянул в пустые глазницы навалившегося на него тролля, отлепил его скрюченные пальцы от своего горла и с трудом отпихнул тяжелую тушу. Медленно, косясь на сидящего за столом человека, поднялся на ноги. Держа пистолет в опущенной руке, мягко, по-кошачьи, подошел к вампиру, царапающему длинными когтями железный пол. Сунул руку в карман, достал сорванную с ремня вторую часть пряжки — серебренный отточенный ромб, усыпанный ядовитой пылью, и быстрым движением воткнул его в горло упыря. Тот засучил ногами и принялся кататься по полу, шипя, как таблетка растворимого аспирина.

Выпрямившись, Кобылин сделал пару шагов вперед и остановился точно в центре зала — напротив стола, за которым все так же спокойно сидел человек с глазами убийцы. Идеальный костюм, расслабленная поза, невозмутимый взгляд. Казалось, все произошедшее в зале никак его не касалось.

Алексей опустил взгляд. От пиджака остались лохмотья, залитые красной и черной кровью, левого рукава вовсе нет. Белые брюки разошлись по швам, болтаются, как матросские клеши, и все в черных брызгах. Стрелки оказались лучше, чем он думал. В груди две темные дырочки. Еще одна в плече, посреди уцелевшего рукава. И еще — в правом бедре. Все — с траурными каемками, словно кровь только выступила из тела, но тут же передумала течь.