– Отрубаюсь я… проваливаюсь куда-то… но боль снова выдергивает оттуда… Шал… ты поможешь мне? Я дам тебе пистолет…

– Нет. Пистолет давай, а убивать не буду.

Он снова стал ходить вокруг кучи, примеряясь и собираясь с силами. Где-то наверху померещилась расцветка знакомого камуфляжа, и выражение «идти по головам» могло сейчас превратиться в реальное воплощение. Дополнившись другими деталями – идти по рукам, ногам, лицам…

– Почему?

– Ты думаешь, я получаю от убийства удовольствие?

– Но это же сострадание и милосердие!.. Ты просто избавишь меня от страданий…

– Я не подписывался на эвтаназию. Если бы ты был передо мной в чем-то сильно виноват, может и пристрелил бы.

– Я и виноват… в том, что потащил вас в эту сторону… Вы бы уже давно приехали туда, куда собирались… Да и потом… я виноват в смерти девушки… я убил ее… когда выбирался из кучи… я столкнул ее, и она упала куда-то вниз… наверное, сломала шею… я слышал шум…

Шал нахмурился и пристально посмотрел на Лемке. Хитрец. Пытается вызвать ярость и злость, чтобы он его пристрелил. Ага, щас, только пистолет достанет.

– Это меня ты столкнул, видать. Я провалился в какую-то дыру, оказавшуюся туалетом. В сортире ты меня замочить хотел, Лемке. Как настоящий чекист. Но не вышло. Вот он я.

Он все же решился и полез на кучу. Мягкие, еще не успевшие застыть тела пружинили под ногами, будто размягченный на солнце асфальт. Держать в одной руке факел, а другой хвататься за торчащие конечности неудобно, и приходилось балансировать, чтобы не скатиться вниз. Раздался стон, и в его запястье сильно вцепилась чья-то ладонь. Послышался приглушенный хрип.

– Помоги! Прошу!

Шал вырвал свою руку и полез дальше. Что он мог сделать? Помочь? Он не Красный крест, чтобы оказывать всем помощь. Если найдет Фань и Мейрама, может, и будет лишнее время вытащить из кучи этого беднягу.

Он добрался до ноги, торчащей из-под придавившего ее тела в грязно-зеленом комбинезоне. Расцветка действительно походила на ту, что была у камуфляжа, надетого на Фань, да и округлые формы бедра наводили на мысль, что принадлежит оно женщине. С трудом сдвинул тяжелое мужское тело в сторону и увидел девушку. Перекошенное от боли, черное от подсохшей крови лицо и приоткрытый, будто в последнем крике, рот. Ее рука крепко прижимала к груди маленькую ладошку Мейрама, лежащего ничком и придавленного другим замершим человеком.

Шал дрожащей рукой провел по ее щеке и приложил палец к шее. Едва заметный, но относительно ровный пульс. Жива! Хвала Всевышнему! На запястье мальчика нащупал небольшую точку, бьющую в палец тонкими толчками. И он жив! От сердца отлегло и беспокойство сразу ушло. Шал радостно вздохнул и потрепал Фань за плечо, пытаясь привести ее в чувство.