Движение — жизнь. Сегодня я согласен с этим на все сто. Пока разбирались с последствиями боя, собирали трофеи, занимались пленными бандитами, хоронили убитых (своих — на местном кладбище, налётчиков — в общей яме где-то у дороги, и разровняли бульдозером, чтобы и следа не осталось), возились с Унимогом и Тойотой, нервы не шалили. Я был при деле, голова была забита другим. Но стоило только чуть остановиться, как ночной страх начинал брать своё.

— Тоже нервишки пошаливают? — на плечо опустилась тяжёлая рука Маршалла.

— Простите?

— Да ладно, я же вижу, что ты сам не свой, старика не обманешь!

— Мандраж после боя это нормально, — из дверей гостиницы вслед за техасцем появился Антон. — Надо расслабиться, не держи в себе. Лучше выпивки и секса для этого ещё ничего не придумали. Но, как я понимаю: “доктор, у моего друга не стоит”, — вернул мне мою же подколку парень. — Мы как раз собирались выпить по паре стаканчиков с Маршаллом, пойдём с нами.

Не успел я открыть рот, чтобы отказаться — не то чтобы я трезвенник, но всегда считал, что выпивка не выход, да к тому же ещё и невкусная она, — как фермер меня чуть приобнял за плечи и тряхнул:

— Тебе это надо, не возражай.

— По стаканчику, и всё, — предупредил я.

— Кто ж спорит, — улыбнулся Маршалл как пушер, уговоривший ботана “затянуться косячком всего разок”, и по опыту знающий, что этим дело не ограничится. — Пойдём к Фрэнки, там лучшее пиво в этой дыре.

Фрэнки оказалась жгучей тридцатилетней брюнеткой, среднего роста, одетой по последней техасской моде: джинсовые шорты, расстёгнутая на три пуговицы сверху (жара, вы же понимаете) красная фланелевая рубашка, подвязанная под рёбрами и оставившая голым идеально плоский, покрытый золотистым загаром, живот, и белый, словно первый снег, стетсон. Хозяйка бара лично стояла за стойкой, шустро наполняла бокалы и рюмки, смешивала коктейли и успевала перекинуться фразой-другой с клиентами. Думаю, не только за самым лучшим пивом в округе сюда забредал народ, хорошенькая барменша явно добавила баллов бару в личном рейтинге любого местного половозрелого самца.

— Вы только гляньте на этих кобелей! Сделали стойку, словно учуяли суку во время течки, — с крестьянской простодушностью прокомментировал Маршалл открывшуюся картину. — Полдень, а бар уже битком, приличные люди начинают пить после пяти. О, и Стью МакКонахью здесь. Полгода как женился, а до сих пор налево посматривает.

— Маршалл, привет! Рада тебя видеть, давно не заходил! Какими судьбами? — Фрэнки заметила нашу компанию, приветливо махнула из-за стойки, белозубо улыбнулась, словно увидела старых знакомых.