– У человека, а тем более темпонавта, есть два уха и один язык, чтобы он больше слушал, чем говорил, – разозлилась Кэти. Она места себе не находила. – И что теперь делать?

– Это все Майкл виноват, – включилась по внутренней связи Марго. – Он еще ехидничал в отношении меня – говорил, что, мол, вначале было слово, а молчание появилось потом. Это обо мне. Представляешь? А сам? Давай его накажем. Пусть его привяжут к позорному столбу. А я ему передачи буду носить. Пирожки всякие и цветочки. И девушек отгонять, чтобы не приставали.

– Марго, прекрати! – чуть не засмеялась Кэти. И уже спокойно добавила: – Ладно, что сделано, то сделано. Но тем не менее ситуация серьезная. Продвижение библиотекаря к преждевременному созданию сложных оптических приборов нельзя допустить. Поэтому мэтр не должен доехать до замка де Ре. Это приказ!

– Я должен его ликвидировать? – У Майкла дрогнул голос. – Такого человека?

– Тогда найди другие варианты его нейтрализации! Время у вас еще есть, но я не вижу другого выхода. Леруа не входит в число неприкосновенных исторических личностей. Для истории в нашем мире он не существует. Это подтверждает мои опасения. Возвращайся, а то мэтр уже беспокоится.

Джонни в это время продолжал разговор с библиотекарем.

– У меня сложилось впечатление, что ваш друг разговаривает с лошадью, – усмехнулся Леруа, поглядывая на Майкла. – Как будто у нее есть скрытый голос.

Майкл вернулся, и они снова тронулись в путь.

– Кстати, откуда вы узнали, что барон увлечется наукой? – спросил библиотекарь у Майкла. – Он такой склонности при мне не проявил. Мне-то удалось его увлечь, но это потребовало значительных усилий с моей стороны.

– Я наслышан о его прекрасной библиотеке, – несколько смутившись, сказал Майкл. – Особенно об оригиналах многих античных рукописей. Это же сокровища человеческой мысли. Поэтому решил, что он тоже не чужд наук.

– Вы правы, друг мой, – довольно улыбнулся Леруа. – Барон очень умен, хотя и воин до мозга костей. Вы знаете, чем я его поразил во время первого разговора? Апориями Зенона. Вы же, конечно, при вашей учености слышали о парадоксах, точнее, апориях великого Зенона Элейского.

Они трое принялись увлеченно обсуждать Зенона, с которого перешли на Аристотеля.

– Дорогой мэтр, но великий Аристотель по-другому интерпретировал апории, – говорил Джонни. – А он общепринятый авторитет в натуральной философии.

– Я очень уважаю Аристотеля. Великий человек. Но… – Леруа поднял указательный палец и сделал многозначительную паузу. – Уважать человека – это совсем не означает, что ему нужно верить во всем, – заметил мэтр. – Ведь он тоже может ошибаться. Только Господь непогрешим. Да еще папа римский. Насчет папы я, правда, не совсем уверен.