— Принимает ванну. Прошу за мной.

Спустя какое-то время незваные гости покинули дом договорного гостеприимства, и юстикар зашагала прочь очень быстро, подавляя порывы желудка, подкатившего к горлу, и повторяя про себя: «Это было молоко! Молоко! Это была молочная ванна! Это было всего лишь молоко! Боже, сейчас стошнит!»

Андроиды некоторое время стояли посреди улицы без движения.

— Не понимаю, почему мы никак не можем его нагнать? — наконец произнес менее аутентичный.

— Вероятно, еще не настало время, — предположил носитель книги.

— Но ведь мы посланы высшей сущностью. Все подвластно ее воле.

— Метавселенная жива. Чтобы оставаться живой, она должна иметь свою волю, а не подчиняться воле высшей сущности неукоснительно. Иначе все сущее — есть не более чем мертвая материя. Мы не можем настигнуть Каоса Магна, потому что Метавселенная считает, что время еще не настало. Когда время настанет, мы настигнем его. Довольно сомнений. Если верить иллиту, следующей точкой назначения цели был мертвый мир Айрэ́т. Сомнительно, что Каос Магн задержится там надолго. Следует торопиться. Мы отстаем всего на пару дней.

В пространстве распахнулся темный портал, и великаны покинули Сиятельную Ахарию.

Фрагмент 17 Охота или неохота? Закоренелый традиционализм. Маленькие звери неспроста такие маленькие

Фрагмент 17

Охота или неохота? Закоренелый традиционализм. Маленькие звери неспроста такие маленькие

— Он должен так делать?! — проорал Владимир, валявшийся на полу ковчега бытия и державшийся за основу терминала управления.

— Не знаю! — прокричала Мив, удерживавшаяся на ногах за счет натренированного вестибулярного аппарата. — Но мы привели его в движение!

— Несущийся с горы мопед тоже движется! Но седок этому не рад!!!

Ковчег бытия трясся как шейкер в руках умелого бармена, и на стенах, являвшихся еще и экранами, рябила некая разноцветная муть, от созерцания которой легко было опорожнить желудок; пронзительно визжали непонятные тревожные сигналы. Физика не работала правильным образом, отсутствовала инерция, которая должна была бы колотить пассажирами обо все поверхности, но вестибулярный аппарат землянина сходил с ума, и тому легче было лежать с закрытыми глазами. Странное ощущение — тряска была реальной, организм это буквально знал, однако восприятие физики материальных тел внутри ковчега отсутствовало. Человеческий мозг не привык к такого рода информационным аттракционам.

Что-то изменилось, нормализовалось, стало светлее, художник рискнул поднять голову.

— Эта муть в стиле пьяных бензиновых пятен на воде закончилась?