Взрыв пульсара отшвырнул одержимую ведьму прямо на артефакт, она сползла вниз, оставляя ярко-красный след на белом камне. Рука Риммы угодила в щель, разрывающую артефакт, и она повисла на ней, уронив голову на грудь. Веревея замерла, недоуменно уставившись на Демидова, все три пули были разрывными и буквально разворотили ее грудь. Она рухнула ничком и больше не шевелилась. Оставшийся на ногах ОРк, отбросив так больше и не сработавший арбалет, понесся прочь во тьму коридора, расположенного в противоположенном конце зала, но пули из пистолета егеря были быстрее. Игнат полностью опустошил магазин в его спину, в прямом смысле разорвав инопланетника на части.

— Без пощады, — шипя от боли в спине, произнес егерь и, шатаясь, поднялся на ноги. Те вновь стали его слушаться, но были словно чужими.

Игнат вытянул из ножен кинжал и медленно тронулся в сторону мертвых ведьм: дела надо заканчивать, духи до последнего борются за оболочки. Он склонился к Веревее, она лежала ближе всего. Переворачивать ведьму он не стал.

— Если ты, тварь, еще жива и слышишь меня, то вот для тебя послание от Сергея Вяземского и замученных тобой людей. Без пощады! — Лезвие вошло под левую лопатку, и камень маякнул, что теперь тварь реально сдохла.

Вытащив оружие, Игнат направился к Римме. Теперь настал черед предводительницы одержимых, та была еще жива, но переломало ее сильно. Все, что могла ведьма, — это с ненавистью наблюдать за подошедшим егерем.

— Мы сотрем ваше племя, не сегодня, так в другой раз, — разлепив губы и пуская кровавые пузыри, прошептала она.

И если бы не слух Демидова, он бы не смог ее расслышать.

— До встречи, — равнодушно ответил егерь. — Я буду ждать, — а затем резко, одним точным ударом всадил клинок прямо в сердце Риммы.

Тело одержимой дернулось, но камень в рукояти никак не среагировал. Видок озадаченно уставился на него, не понимая, почему тот не поглотил духа.

— Игнат, осторожно, — заорал Павел, но было поздно.

Тело ведьмы буквально разорвало на части, а на ее месте возник полупрозрачный силуэт, который выглядел как Фарат, когда тот выходил из кокона по приказу егеря. Демон принял образ, абсолютно незнакомый Игнату, что-то громадное, уродливое, с когтями, рогами, шипами. Гладкая чешуя, словно доспех, облегала всю фигуру. Тварь возвышалась над ним метров на шесть, так что Демидов едва доставал ему до колена.

Не прошло и секунды, как в него прилетело несколько пуль из винтовки Павла и какое-то заклинание в виде серебристой звездочки от Киры. И все это прошло насквозь, не причинив духу никакого вреда.