Пес ничего не ответил, лишь радостно повилял хвостом.

До кузницы Влад решил добираться пешком. Не стал Пыхма будить. Не потому, что пожалел старого мерина, а потому, что с трудом представлял, как без посторонней помощи сумеет его снарядить в дорогу. Легче машину бойцов атаки развинтить до последнего болтика и вновь собрать, чем хоть что-то понять во всех этих нагрудниках, подпругах и прочей сыромяти, составляющей конское снаряжение. А потом, что там идти-то было? Несколько кварталов. Не расстояние.

За мешком и винтовкой заходить не стал. Мешок в разведке только мешать будет, от винтовки пока толку мало. Не берет она Зверя. А со злым человеком и «Ворон» справится.

Перекрестился Влад, поцеловал большой палец в то место, где когда-то рос ноготь, и двинул легкой трусцой по главной улице.

Рроя в эту ночь совсем осмелела и еще дальше убежала от старшей сестры. Будто за что-то обиделась на Эррху. И светили они сверху вниз как два мощных прожектора. То одна, то другая, а иногда лохматые тучи разбегались так, что долбили обе одновременно. И тогда света было много. Слишком много. Особенно для того, кто не хочет, чтобы его заметили. А Влад не хотел. Поэтому жался к заборам.

Минут через пять он заметил, что псы не лают. Подумал: «Попрятали их, что ли, хозяева по домам?» И в следующую секунду застыл на месте от внезапного осознания простой и страшной вещи. Понял вдруг, какая это жуть — жить в городе, где всякая встречная тварь, пусть с виду и самая безобидная, пичуга какая-нибудь или та же мышь, может оказаться Зверем. И сосед может им оказаться. И собственный ребенок. Кто угодно.

Несладко приходится горожанам. Ой, несладко! Жизнь в постоянном страхе — это не жизнь. И даже не смерть. Это в сто раз хуже смерти. Это какой-то бесконечный ночной кошмар, от которого нельзя спастись, проснувшись от собственного немого крика.

Подумав об этом, солдат невольно огляделся по сторонам.

Никого вокруг не было.

Только ветер гнал вдоль по улице шары сухих трав и где-то неподалеку поскрипывал плохо закрепленный ставень.

Убедившись, что явной угрозы нет, Влад перекрестился и вновь побежал.

Бег давался тяжело — жара хотя и пошла на убыль, но еще давала о себе знать. Ощущение было таким, будто бежишь по тренажерной дорожке, установленной в сауне. Пот, перемешанный с алкоголем, стекал липкими ручьями. К тому же в голове после пьянки гудел колокол.

Но для настоящего солдата чем хуже, тем лучше. Суть работы солдата — преодоление. В этом весь смак. А организм? Ну что организм? Выдюжит.

И тут Влад вспомнил к месту ту историю, которая произошла по возвращении их курса в Центр Брамса после первых каникул.