– Ну-ка стой, Пиктац, что несешь? – строго спросил капитан.

– Новые ботинки эйч-четыре.

– А на каком основании тебе их кладовщик выдал?

– Я ему жетон на смену обуви предъявил.

– Откуда взял? У тебя же свои ботинки еще полсезона не отходили, я помню.

– У Бринкеля выиграл.

– А Бринкель в чем ходить на службу будет?

– Он в санбат уехал. Ему ни к чему.

– Ох, комбинаторы, – осуждающе покачал головой капитан и погрозил бойцу пальцем. – Ладно, иди под дверью сиди, я сейчас приду.

В конце концов Штайер ушел, но видно было, что у него к Брейну осталось множество вопросов.

Соглашаясь на допуск его в будку ретранслятора, капитан надеялся получить какие-то ответы, а оказалось, что непроясненных вопросов стало еще больше.

– Неохота в казарму идти, – сказал Корн после недолгой паузы.

– Давай пройдемся до забора и посмотрим, что там.

– Да мусор там – я видел, бульдозером нагребли. Лучше вдоль территории пойдем, я еще ни разу до последнего корпуса не доходил.

– Я тоже.

И они неспешно двинулись вдоль длинной цепочки казарм, поставленных с избытком в расчете на гарнизон впятеро больший. Такими же были и складские запасы, и арсеналы, а также автомеханическое и транспортное хозяйство.

Погода продолжала оставаться ветреной, колючие снежинки секли лицо. Но в казарму действительно не хотелось – Брейн с Корном еще не привыкли к здешней жизни, где все увлекались наркотической жвачкой или выпивкой.

– У тебя какая цель? Чего ты хочешь добиться вот этим своим исследованием? – спросил Корн.

– Пока не знаю. Идея до конца еще не сформировалась, – ушел от ответа Брейн.

– О, смотри! Это они, дуроскопы? – указал рукой Корн на стайку из полудюжины летающих существ, которые бесстрашно помчались на территорию лавы.