Брейн вздохнул, предвидя развязку истории.
– Он мне сказал: отличный выбор, Берни. Берни – это я, меня так родители называли и он. Другим я не позволял.
– Неужели он раньше ничего не замечал? – спросил Брейн, чтобы сбить эмоциональный накал, – по лицу лейтенанта было видно, что он очень переживает.
– Что?
– Я говорю, уже понятно, что он был ее основным парнем. Но полгода ничего не подозревать? Это слишком для такого специалиста, как ты его описываешь, – добавил Брейн и, подвигав джойстиком, стал изменять увеличение на камере наблюдения.
– Он знал, что она ему неверна, но считал виноватым себя. Дескать, не смог создать для нее все условия и все такое.
– И что было потом? – спросил Брейн, давая максимальное увеличение на выбранной точке. Так и есть – разведка противника. «И далась им наша позиция», – подумал он и вздохнул.
– Потом он снял китель и сказал, что у меня есть возможность сдать его курс экстерном.
– Все по-настоящему?
– Так точно, сэр.
– Я не мог поверить в происходящее, но у нас отказываться от схватки было не принято, тем более когда приказывает инструктор.
– Да уж, – кивнул Брейн, продолжая следить за маневрирующим на большом расстоянии снегоходом.
– Мы сходились четыре раза, и все обходилось ссадинами и разорванной одеждой, но на пятый раз я сумел сделать правильный захват и… он пытался вырваться всеми способами. Но я крепко держал, он хорошо меня выучил. Потом он приказал выполнить упражнение до конца, потому что я медлил, а медлить нельзя.
– И ты его убил.
– Я сделал это машинально. Ведь он инструктор, а у нас принято выполнять приказ мгновенно, поскольку от слаженности группы зависит жизнь каждого.
– Да уж, – снова вздохнул Брейн. Эта тема была ему знакома.
– Когда же он успел рассказать тебе все про свои переживания насчет этой девчонки, если вы все время дрались?
– Он и не успел. Мне рассказала Стелла. Она была вся в слезах, когда мы закончили.
– Могу себе представить.
– После того как я одержал победу в схватке, я снял с генерала значок «Лучший боец» и прицепил к своему кителю.