– Вы не поверите – служил городским шерифом.

– Вот так просто?

– Да, ловил наркодилеров.

– А потом?

– А что было потом, я уверен, должно быть у вас в архивах. Дальше вы все знаете.

– Ну если не все, то многое, – согласился полковник и взглянул на наручные часы. – Полагаю, на сегодня достаточно. Сейчас вас проводят обратно, или, если хотите, сначала посетите нашу столовую. Там кормят получше, чем из мейдера.

– Нет, сэр, спасибо. У меня на сегодня еще разминка.

– Разминка? Вот как? Да вы молодец, майор. Для меня физкультура – трудная наука. Если бы не дисциплинарные требования, я бы все свободное время только спал.

Они посмеялись и расстались почти приятелями.

Снаружи Брейна ждали два охранника административного корпуса, которые провели его к выходу, где его приняли тюремные охранники и доставили в камеру.

Когда за ним щелкнули замки, Брейн подошел к разложенному на кровати тренировочному костюму и улыбнулся, предвкушая трудные, захватывающие бои.

92

Над крышами пригородных зданий полыхал зеленоватый закат, и чем ближе дневная звезда спускалась к горизонту, тем отчетливее проступали волны биоинтерференции. Это было свойственно местности с атмосферой, насыщенной биопланктоном.

Суперколвер в мундире пехотного майора смотрел на закат, потягивая из кружки водяной настой синтетических трав, вроде бы очень полезных.

– Над морем эта картина еще красивее, – сказал его напарник в чине капитана, сидевший на казенном стуле перед тремя мониторами.

Майор поморщился и качнул головой. Все же эти варвары слишком эмоциональны и сентиментальны. Недаром профессор Доуст в своей теории модифицированных видов называл их пришлыми и внесенными извне.

Другое дело канзасы и гоберли. Примитивные, но явно здешние. Натуральный продукт.

– Здесь нет ничего красивого, Оскар. Я вижу, как яд, распыленный в воздушном океане, играет своими волнами и угрожает всем нам.

– О, да ты поэт!

– Нет, я не поэт. Какой поэт из суперколвера? Это по вашей части – это для варваров. А я… просто тонкая, чувствующая натура.