Отец смеялся над россказнями нянюшки: говорил, что все это суеверия и ересь. Ночь выдумали бездомные, чтобы хоть раз в год наестся до отвала.

Но даже отец не смел гневить предков и каждый год занимал свое место у поминального костра.

А тех, кто встречал Ночь Поминовения в дороге, сразу в дом пускать нельзя. На Поминование не только предки возвращаются в мир живых. Дикие духи, призраки проклятых и не оставивших потомства, неприкаянно бродят по дорогам, жмутся у края людских поселений. Если повстречаешься с ними — не заговаривай и не давай заглянуть в лицо, а не то они украдут твое тело…

Где-то впереди раздался отчаянный детский крик. Захохотала и взмыла в небо, шумно дергая крыльями, ночная птица. Сердце скакнуло куда-то под горло и там и осталось, ток крови отдавался в ушах громом. Морозный ужас пробежал по позвоночнику, и разом вспомнились все страшилки о мертвецах, что любила рассказывать нянюшка.

Черные силуэты в огненно-красном ореоле показались из-за ближайшего гребня. Альдис присела и съежилась, выставив перед собой метелку. Как назло, все обережьи заговоры выскочили из головы, ничегошеньки не вспоминалось, кроме детской считалочки, призывающей Черного человека.

Силуэты растворились, слились с ночью, а кроваво-красный огонек завис в воздухе, словно раздумывая, куда направиться. В чернильной темноте он казался глазом отвратительного киклопа. Подмигивает, вынюхивает жертву, чтобы ухватить ее волосатой ручищей, вырвать душу и занять опустевшее, еще теплое тело.

Девушка скорчилась, не дыша. Красный глаз неспешно приближался и рос, превращаясь из точки в пылающий шар.

А может, это огненный демон из тех, что водятся на южных островах?

Она перехватила метлу наподобие боевого шеста. Если демон хочет забрать ее душу, сначала пусть докажет, что он сильнее.

Красный глаз мигнул и пропал. Послышался шум осыпающихся камней и возмущенная ругань.

— Придурок! — произнес дрожащий мальчишеский голос. — Смотри под ноги!

— Сам придурок, — живо откликнулась темнота. — Кто чуть в штаны из-за птицы не наделал?

«Вы оба придурки! — захотелось закричать Альдис, которая разом обмякла и плюхнулась на пятую точку. — Какого йотуна вы тут по ночам топчетесь?»

Аж слезы на глазах выступили от злости. Сейчас бы вскочить и отпинать любителей ночных прогулок, чтобы знали!

Она представила, какой гогот поднимут мальчишки, если догадаются об истинной причине ее возмущения, и не тронулась с места.

— Тихо, ты! — шикнул кто-то третий. — Еще покричи погромче, а то не все нас слышали.

— Да нет здесь никого, — преувеличенно громко и самоуверенно ответил второй голос.