— А? Что? — Пока девушка переваривала новость, курсантки продолжали оживленно общаться.

— Я говорю, что, пока вы все вздыхаете в подушку о Дроне, Тэфи встречается с настоящим мальчиком. Пусть даже и с Фридмундом, — повторила Гвен.

— Я не вздыхаю в подушку о Дроне!

— И я, — робко напомнила о себе Лакшми, но на нее никто не обратил внимания.

Гвендолен показала острый язычок:

— Тогда о ком ты мечтаешь? О Хельге?!

«Начинается! — Альдис почувствовала, что снова звереет. — И ты, Гвен?!»

— Слушай, я понимаю, что это не наше дело, — вмешалась Гурда. — Но все-таки что между вами произошло? Ты прямо невменяемой становишься, когда слышишь его имя.

Остальные девчонки замолчали, даже Гвен прекратила подначки. Все вопросительно смотрели на нее. Альдис почувствовала себя в ловушке.

«Боги, избавьте меня от этого разговора», — взмолилась курсантка. Но боги, как всегда, предпочли не вмешиваться.

— Ну… Лакшми рассказывала, что он сделал в пещере?

— Рассказывала. Я понимаю, можно обидеться. Но это ведь не конец жизни, так? Почему ты не можешь просто забыть?

— Потому что…

«Потому что он заставил меня довериться и обманул. Потому что я потом еще долго чувствовала себя дурой. Потому что он — подлец. Потому что он мой напарник».

Потому что потому.

Трудно объяснить то, что чувствуешь нутром. Хельг — подлец. Подлец, который умеет оставаться чистеньким. В том, что нападение сегодняшних четырех придурков — целиком его идея, сомневаться не приходится. Но ведь попробуй докажи.

На помощь пришла Лакшми:

— А я сегодня получила у Мурены дополнительные баллы. И она нас похвалила!

Прозвище Мурена настолько прочно прилипло к сержанту Кнутсдоттир, что даже Альдис иногда, забывшись, называла так ротную.

— Не напоминай, — помрачнела Гурда.