Лакшми глядит большими черными глазами так, будто сейчас заплачет. Почему-то от вранья становится неловко. Ага, готов он сотрудничать, как же.

— Она думает, ты плохой. Но на самом деле ты хороший.

Лис теряет дар речи.

Да ладно! Наверняка ее Альдис подослала. Втереться к Хельгу в доверие и добыть нужную белобрысой информацию. Ну разве можно быть такой идиоткой?!

Лакшми улыбается, беря руку Лиса обеими ладонями, крепко сжимает. И Хельг понимает — можно.

— Турия говорит мне, что ты хороший.

«Турия — интуитивная часть атмана, субъективного „я“ человека, мистическое осознание единства всего мира, — припоминает Хельг бхатское учение о душе. — В обыденном смысле — интуиция».

Лакшми он ничего не отвечает.

— Альдис… Она тоже хорошая. И вы можете быть отличной командой. Поэтому, прошу тебя, помиритесь, хорошо? Пообещай мне, пожалуйста.

Ее черные глаза совсем близко.

— Я ничего не могу обещать, — бурчит Лис.

— Но хотя бы… хотя бы попытайся.

Слишком близко.

— Попытаться могу… — обреченно бормочет Хельг.

— Вот и хорошо. — Лакшми расцветает, как весенний цветок, отпускает руку. — Спасибо тебе.

Она отбегает, но на выходе оборачивается и шепчет:

— Ты хороший. — После чего быстро уходит.

— Тили-тили… — начинает рыжий, со скабрезной ухмылочкой возвращаясь к столу. В следующий миг ластик врезается ему в лоб. Фридмунд замолкает, берет со стола тетрадку и записывает данные о происшедшем.

— Великий я никому ничего не простит, — сообщает он Хельгу. Лису плевать. Он все еще слышит странные, совершенно неожиданные слова: «Ты хороший».