Ираклий подобрал с пола свою странную лупу, унёс во двор и тщательно отмыл от крови под струёй воды из крана. Вернулся в дом.
– Выносите их.
– Что это за сякен? – кивнул на его лупу Хмель. – Никогда такого не видел. Дашь подержаться?
– Не стоит. Это рантикль, оружие кельтских магов, заговорённое для поражения всякой нечисти.
– Откуда он у тебя?
– Владыко где-то отыскал и передал мне. Надо вернуть. Если бы не заклинание
Тарасов покачал головой:
– Это же чёрное оружие…
– Верно, – согласился Ираклий, пряча лупу в багрового цвета футляр из кожи. – Поэтому оно давно изъято из обращения. Не стойте, у нас мало времени. Аксель не смог уйти, но наверняка послал сигнал опасности своему боссу. А с ним мы пока не в состоянии сладить.
Позвали Черкеса и Терминатора, уложили конунга и его спутников в кабине «Мерседеса».
– Здесь по дороге на Гомель есть небольшой пруд, – сказал Ираклий, – загоните «мерс» в него.
– Давай лучше я это сделаю, – проворчал Хмель. – Мне не впервой доставлять «груз 200» по назначению. А Черкес поедет следом на угнанном «Крайслере» и заберёт потом.
– Хорошо, отправляйтесь. И сегодня же забирайте Сергия и выезжайте с ним на Кенозеро. Завтра будет уже поздно.
– Выедем, – пообещал Тарасов. – Ты с нами?
– Приберу здесь и уеду по делам.
– Фарфор у тебя откуда? Здесь и в самом деле живёт антиквар?
Ираклий усмехнулся, махнул рукой в сторону стола с коллекцией фарфора, и вся она вдруг потеряла плотность и геометрическую чёткость, расползлась искрящимся дымком, обнажая обычную керамическую посуду.
– Иллюзия, – пробормотал Черкес. – Фантомы.