– Это все рабы, мясные – это те, которых специально откармливают, чтобы забить, мясо у них вкусное, его едят только элита и быки. Ездовые, это такие как мы, таскаем по морозу гружёные сани – сюда отбирают самых выносливых. Правда, долго они не живут, очень часто обмораживаются и застужают лёгкие. Таких – сразу на утилизацию. Ну а забойщики это те, кто рубит уголь, их тоже часто отправляют на утилизацию.

– Да тут что, все людоеды? – потрясённо воскликнул я.

– Да нет, рабам мясо не дают, кормят в основном варевом из овощей и пшеницы. Мы привозим всё это со старых элеваторов и овощехранилищ, – ответил бородач, – правда, я слышал, что забойщики в дальних штреках отлавливают крыс, и у них можно иногда раздобыть крысиное мясо, но стоит оно очень дорого.

Все это произносилось совершенно будничным тоном, без всякого надрыва, на лице говорившего не отражалось никаких эмоций. Эта обыденность и смирение потрясли меня больше всего. Я не удержался и прервал мужика новым вопросом:

– И вы всё это терпите? Разве нельзя скрутить всю эту элиту? Вас же наверняка больше.

– Кто терпеть не мог, тех уже утилизировали, – горько усмехнулся бородач, – …на котлеты, – и продолжил свой рассказ: – Что мы можем сделать? Оружия нет, оно только у элиты и быков. Вместе собраться тоже никогда не выходило, расположены все на разных уровнях и живут как бы отдельными ульями. Электричество, вода и запасы продуктов находятся в руках элиты, они контролируют также подъемники и выходы из шахты. Как только начинаются какие-нибудь волнения или убьют кого, сразу же перекрывают входы в лаву, требуют зачинщиков и заложников. Если эти условия не выполняются, то перекрывают воду, выключают электричество и перестают выдавать продукты, а могут даже и газ пустить. Без пропусков проникнуть к выходу из шахты, а также в горизонты элиты, быков и работяг невозможно. Там круглосуточное дежурство, и стоят пулемёты. В каждый улей назначают своего капо и его помощников, которые, как правило – чистые звери, ещё похуже быков. Они требуют сдавать по нормам уголь, выращивать грибы и всё это сдавать на верхний уровень. Если сдаётся меньше, чем нужно, то тогда начинают применять санкции…

– Слушай, не гони, давай по порядку, а то у меня сейчас мозги закипят, – прервал я рассказчика, – теперь расскажи, кто такие элита, быки и работяги?

Бородач замялся, но быстро сориентировался и продолжил:

– Элита это в основном руководящие работники, примкнувшие к ним уголовники и кавказцы. За первые полгода после катастрофы было вроде бы всё по справедливости – у всех паёк, все обязательно работали на закреплённых местах. Но, как всегда у нас бывает, начались склоки – кто-то считал, что он работает больше, чем другие, а ест меньше. Опять же начались драки за женщин. Армяне и примкнувшие к ним кавказцы объединились, начали диктовать свою волю. Они заручились поддержкой бывших уголовников, и начались вообще адские времена – за малейшее слово против или косой взгляд могли зарезать. За время этого бардака население нашего убежища уменьшилось раза в два. В те времена и начал процветать каннибализм. Наверху был дикий холод, всё засыпало толстым слоем снега. Заготовленные продукты, а особенно мясные консервы, заканчивались. Захватившие власть не желали в такой холод заниматься завозом продуктов, даже с находящегося неподалёку элеватора. Они забаррикадировались на уровне с запасами продуктов и выдавали пайки только тем, кто работал наверху, на ТЭЦ и обеспечивал её углём. Народ обозлился до предела, этим и воспользовались бывшие ростовские аппаратчики. Они договорились с паханом уголовников и частью кавказцев и 15 мая перебили всех армян, некоторых кавказцев и всех тех, кто лизал прошлым правителям жопы. Теперь у нас этот день считается праздничной датой – День освобождения называется.