Посидев так полчаса, я завёл машину и поехал в ближайший город – это были Шахты. Только до него я на машине так и не доехал – кончился бензин. Пришлось, захватив остатки продуктов, дальше двигаться пешком.

Центральный эвакуационный пункт нашёл достаточно быстро. Так же быстро меня там зарегистрировали, выдали талон на питание и определили на ночлег в палатку. На следующий день записали в рабочую бригаду, которую направили на шахту Луговая-бис, чтобы готовить её к прибытию эвакуированных людей. Там мы в основном занимались разгрузкой привозимых продуктов и укладкой их в специально оборудованные склады. Через неделю нас бросили на помощь бригадам, уже давно занимающимся переоборудованием шахтной котельной в некоторое подобие ТЭЦ. В этом месте я и работал до наступления сильных морозов. За это время мы хорошо утеплили котельную, сделали тёплый коридор от неё к стволу шахты и проложили там рельсы для вагонеток, которые должны были подвозить уголь к котлам.

Так как Бог здоровьем и выносливостью не обидел, меня оставили при этой ТЭЦ, подвозить уголь. Так я и жил года три, как робот: отбарабанил смену, перекусил и спать, потом встал и снова на работу.

Когда образовался Секретариат, его руководство, наверное, начало задумываться о будущем. Поэтому меня, как бывшего пилота, перевели на шахту Распадская, в шарашку для бывших лётчиков и авиатехников. У кого-то из боссов возникла здравая мысль – поскольку небо потихоньку очищается, пора организовывать авиагруппу. Жизнь в шарашке коренным образом отличалась от нашей прежней жизни: кормили намного лучше, появилось свободное время, к тому же по социальной лестнице мы, хотя и относились к касте работяг, получали продуктов и других жизненных благ гораздо больше.

В этой шарашке я прожил года полтора, и всё бы ничего, но нас, особенно в последнее время, начали кормить котлетами из человечины. Первоначально все до единого от них отказывались, но постепенно наша шарашка разделилась на тех, кто ел человечину, и тех, кто принципиально отказывался это делать. Вскоре таких отказников осталось меньшинство, и их начали постепенно гнобить и элита с быками, и бывшие товарищи.

Наступил день, когда этот гнойник вскрылся, на шахте началось восстание рабов и части работяг против творившегося там произвола. Наша группа примкнула к этому восстанию, а один из лётчиков даже вошёл в тройку его организаторов. Первоначально удача способствовала нам. Восставшие захватили практически всю шахту, кроме первых двух горизонтов. Но на помощь элите и быкам пришли каратели с других шахт, и тут начался форменный ад – стали применять газы, и отравленным им не было числа. На всех горизонтах лежали сотни трупов и, как в каком-то фильме ужасов, между этими валяющимися повсюду телами, в мерцающем свете ходили фигуры, похожие на одноглазых циклопов, с горящими посреди лба фонарями и ломиками пробивали черепа ещё шевелящихся людей, добивая их.