В отделе по делам несовершеннолетних он теперь появлялся все чаще и чаще.

– Что ж тебе неймется?! Что ты творишь? – выговаривал ему майор Калашников.

– Ничего я не творю! – в сердцах восклицал Захар. – Оно само происходит!

– Многих я повидал, но такого говнюка еще не видывал.

Это прозвучало так обидно, что Захар вдруг расплакался, хотя в семнадцать уже не плачут.

– А ты не реви, – сжалился майор. – Слезами на путь исправления не встать. Ты учись не беспорядок творить, а порядок. Вот взять хотя бы, – майор полез в карман и выложил на стол табельный пистолет, – вот пистолет! Он же стреляет. Так? А стреляет он куда? Куда его направишь. Вот потому – не направляй! – Майор убрал пистолет в карман. – Понял?

– Нет, – ответил Захар и шмыгнул носом.

– Объясню иначе, – кивнул Калашников. – Вот ты думаешь, я сразу майором родился с двумя медалями?! Я ведь тоже был школьником. И учился на круглые двойки. И все время попадал в полицию. А потом понял: тут мое место. Не быть мне академиком и футболистом тоже не быть, а быть мне в полиции, раз уж у меня талант сюда попадать. Вот я и нашел свое место. И вот я в полиции, но уже кто? Уже не сопляк, а майор! И ты ищи! Теперь-то понял? Вот и иди.

Захар шел домой и думал о словах майора. И вдруг увидел, как на шоссе выкатился детский мячик, а за ним следом выбежал малыш. А из-за поворота мчался большой джип, его водитель не замечал малыша. Захар понял: сейчас случится такая беда, какой еще не бывало в его присутствии. И опять лишь потому, что он, Захар, оказался рядом. И тогда он просто вытянул вперед руку, указывая на джип, словно пытался остановить его, и пробормотал неразборчивые проклятия.

В тот же миг у джипа разбортовалось колесо, он резко дернулся в сторону и влетел в столб. Из джипа выбрался водитель, оглядел смятый капот и, горестно воскликнув: «Вот говно!», принялся куда-то звонить по мобильнику.

А к малышу уже бежала его мама.

Захар поспешил незаметно исчезнуть, побоявшись, что ребенка сейчас будут бить, пока он, Захар, присутствует поблизости.

С этого дня жизнь Захара снова обрела смысл. Он принялся творить добрые дела при помощи своего дара. Как ему это удавалось, он не мог объяснить. Но теперь он просто направлял руку и концентрировался, еще не зная, что сейчас произойдет, но уже чувствуя грозную силу и направляя ее, куда нужно.

Для начала Захар навел порядок в своем дворе, всего лишь глядя из окна. Машины, припаркованные на тротуаре, сами собой получили с крыши здоровенные сосульки. А особенно наглая «Вольво» – даже кирпич. Захар и сам испугался.