В этот самый момент в России стояла глубокая ночь. Захар был связан по рукам и ногам, а ступни его стояли в тазике, где быстро застывал цемент.

– Эколог сраный! – говорил один из громил, размахивая пистолетом. – Отвечай, кто тебя послал?

– Да остынь, – отвечал ему второй громила. – Никто его не посылал, сам поджег. Наши пробили все его звонки и контакты. Утопим его, и дело с концом.

– Не надо! – подал голос Захар. – Хуже будет!

– А что ты сделаешь-то?

Громила был прав. Захара сегодня схватили и запихнули в машину так быстро, что он не успел вскинуть руку и сосредоточиться. Теперь он ничего не мог: он был связан.

Вскоре цемент застыл окончательно, и бандиты понесли Захара к реке.

– Раз! Два! Три! – Они мерно раскачали тело и швырнули с обрыва.

Захар упал в воду и сразу пошел ко дну. Бандиты немного посмотрели на пузыри и пошли к машине.

Захар стоял на дне в тазу и понимал, что это его последние секунды. Но что он мог сделать? Ведь руки его были связаны. А если даже и нет, кого наказать?

«Я не могу утонуть! – говорил он себе. – Я не должен утонуть!»

Он рванулся из последних сил, извиваясь, и вдруг нащупал пальцем веревку, которой были связаны руки.

– Веревки дрянь! – закричал он, пуская изо рта пузыри.

Веревки и правда оказались дрянь: он еще раз дернул рукой, и они лопнули.

– Цемент отстой! – закричал Захар, выпуская остатки воздуха, и указал пальцем на таз.

Дрянью оказался и цемент. Он рассыпался, как только Захар снова дернул ногами.

Захар всплыл, жадно вдохнул ночной воздух, перевернулся на спину и поплыл, глядя в небо.

«Пусть течение само несет меня», – думал Захар, имея в виду свою жизнь.

Теперь он наконец понял то, что не давало ему покоя с детства, – зачем супермены всегда переодеваются в костюмы и закрывают лицо маской.

Да, разговор с владельцем завода был роковой ошибкой. Отныне никто не должен знать, кто творит добро и спасает мир.