Уже совсем стемнело, и площадь была освещена только пламенем больших костров и сотнями факелов, которые держали бриннские женщины и дети. Акки вдруг вспомнил о Хассиле.

— Вождь, нельзя ли принести сюда моего раненого друга? Он мне никогда не простит, если не увидит этой церемонии, — добавил он для Анны.

Техель отдал приказ, и четыре крепкие женщины тотчас же вышли и быстро вернулись, неся на носилках хисса. С ними шли Бушран и Роан.

— Что подумает крестный? — шепнула девушка.

— Ничего не говорите, и он вас, возможно, не узнает. Мне вот интересно, где все мужчины?

Ответили ему донесшиеся со стороны берега раскаты тамтамов. Гуськом в свете костров появились воины, длинная, колышущаяся колонна которых терялась во мраке. Ни слова не говоря, они выстроились в шесть концентрических кругов вокруг четырех вождей.

Техель-Ио-Эхан поднял обе руки. На толпу зрителей обрушилась тишина. Вождь закричал, и его крик, меняя тональность, зловеще отозвался над озером и долго еще звучал эхом среди скал. Тишина. Новый крик. Затем воины внезапно подхватили этот крик громогласным хором. Там, на востоке, горизонт засветился, и над холмами появился диск Лооны.

Только тогда вступили тамтамы, сначала приглушенно, затем все громче, с прерывистыми раскатами, которые то нарастали, то удалялись, и вновь нарастали... Воздух дрожал, сама земля дрожала. Сначала медленно, затем все быстрее воины молча закружились вокруг четырех вождей. Почти полная луна усиливала красный свет факелов и костров. Техель коротко вскрикнул, и танцоры резко остановились. Через проход в их круг ввели четырех мужчин, четырех берандийцев.

— Зачем они их привели? Я не знала, что есть пленные, — шепнула Анна.

— Не знаю, но мне страшно... Их четверо, нас тоже четверо... Если бы я знал... но... как можно было это узнать?..

Он с силой схватил Анну за руку.

— В любом случае сейчас уже слишком поздно! Если мы отступим, нас убьют. Так нужно, Анна, так нужно! Вы меня слышите?

— Да, но... Нет, я не смогу!

— Взмахните рукой! Если ваш берандиец умен, он прикинется мертвым и попробует попытать счастья!

Воины снова закружились под приглушенный бой барабанов. Затем, сначала почти неслышно в первых рядах, потом постепенно усиливаясь, раздалось дикое, монотонное пение. Под гипнотический барабанный бой оно оглушало, мутило сознание. Техель тоже пел, поворачиваясь вокруг собственной оси.

— Подражайте ему, Анна!

Теперь запел уже и второй ряд, но более быстро, чем первый, затем третий, четвертый, пятый, шестой. В стороне, в полумраке, толпа колыхалась, образуя цепь, в которой все держали друг друга под руки. Оцепенение постепенно переходило в экзальтацию.