В общем, если это кому-то важно, район обитания трех народов, о которых идет речь в романе «Этот мир — наш» — берандийцев, бриннов и васков — можно обозначить как некий полуостров, тянущийся с севера на юг, где на низменностях преобладают густые леса и болота... и где есть река, которая называется «Светлая река».

В 1978 году Франсис Карсак писал одному из своих корреспондентов: «... В действительности, как я уже говорил, основа этого романа была выстроена еще до начала Алжирской войны, и я держал в голове Вьетнамскую войну (первую фазу). В Алжире я не был, но я был во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже, странах, которые мне очень нравятся и которые, что весьма прискорбно, были буквально растерзаны ненужными войнами. Так что и «густые заросли», о которых я говорю в различных книгах, это не африканские джунгли, которые мне не знакомы, но индокитайские заросли, довольно-таки от них отличные. Я знаю, что французы далеки от восточного образа жизни и, скорее, смотрят в сторону Африки, чем, вероятно, и объясняется такая точка зрения[25]. Меня же всегда больше привлекает Азия».

Но значит ли это, что сюжет романа «Этот мир — наш» был инспирирован единственно индокитайской ситуацией?

III Бурская война

Индокитай 1936 года дал Франсуа Борду прямой, лично им пережитый опыт реальной колонизации и многое ему дал в плане географической среды произведения. Но если хорошо присмотреться, то базовая схема романа «Этот мир — наш» не совсем соответствует событиям Индокитайской войны.

Резюмируем эту схему. На планете Нерат сосуществуют три народа:

— бринны, «туземцы», которые в конечном счете таковыми не оказываются;

— васки, колонисты, происходящие из небольшой изначально группы, ведущие агро-пасторальный образ жизни и проповедующие «примитивистскую» идеологию, которая закладывает основы традиционной культуры.

берандийцы, колонисты, прибывшие в большем количестве; они проживают в городах и, преследуя экспансионистские цели, развязывают войну, чтобы стать полноправными хозяевами планеты;

— и наконец, просто к сведению, «настоящие туземцы», давным-давно исчезнувшие.

А ведь в Южной Африке XIX века были:

— банту (коса, зулу, сото, свази), «туземцы», которые такими в действительности не являются, так как все это племена, спустившиеся в Южную Африку из Центральной Африки в ходе миграции, длившейся несколько веков. Эта миграция началась в XVII веке с переправы через реку Лимпопо, которая знаменует северную границу нынешней Южной Африки.

— буры, потомки первых голландских колонистов и не очень многочисленной группы протестантов-французов, уехавших в изгнание после отмены Нантского эдикта[26]. Голландская колонизация началась в середине XVII века, и к концу XVIII века колония простиралась к северу до Оранжевой реки. В 1820-1830 гг., во избежание английского господства и ради сохранения своей культурной идентичности и традиционного образа жизни, буры массово эмигрируют к северу, перейдя границы колонии, и основывают две бурские республики — Оранжевое свободное государство и Южно-Африканскую республику (Республику Трансвааль). Эта миграция в тяжелых фургонах, в которых бурские семьи везли все свое имущество (фургоны эти тянули за собой быки), известна как «Великий Трек» и считается у буров легендарной.