— Куды, вашбродь, подстрелют!

Рука у кондуктора была тяжёлая — чуть рукав не оторвал, оттаскивая начальника прочь с линии огня.

Но где Эберхардт? Короб со свитками, завёрнутый в полосатую арабскую бумазею, — вон он, на полу; Рукавишников зацепил его носком туфли и пытается пододвинуть к себе. Куда старика дели, храпоидолы?!

Последние слова он, выкрикнул вслух, потому что кондуктор ответил — не забывая между отдельными фразами, постреливать за угол. Речь его обильно уснащалась специфическими флотскими выражениями:

— Когда эти …. (бах!) якорь им в…., начали в нас…., (бах! бах!) — так ихнее степенство господин учёный, за каким-то …. (бах!) в энту дыру, из которой мы вылезли и… (бах! бах!) А потом — все, ни… (бах!) не видал! (клац!)

Вместе со словами у бравого кондуктора закончились и патроны. Он завозился, лязгнул сталью, раздвигая мудреный механизм «Галана» и принялся торопливо скармливать каморам барабана жёлтые латунные бочонки. Смолянинов присел на корточки и высунулся из-за угла, нашаривая врага стволом. Над головой снова взвизгнул свинец — стрелок рассчитывал на мишень, стоящую в полный рост. «Кольт» дважды плюнул огнем, и тот, что стоял впереди, повалился, складываясь в пояснице. Смолянинов, не целясь, расстрелял весь барабан и нырнул обратно за угол. Подземное сражение переходило в позиционную фазу.

«Если у тех найдётся динамитная шашка — нам крышка. Обрежут шнур покороче, запалят, швырнут по коридору, и плевать, что осколков не будет: взрывной волной нас переглушит, как карасей в пруду. Надо крикнуть кондуктору, чтобы не подпускал…»

Грохнуло, ухнуло, тряхануло, они полетели с ног. С потолка посыпалась известковая труха и мелкие камешки, из-за угла неслись невнятные вопли. Кондуктор отплёвывался от пыли, матерился, ожесточённо тёр кулаком глаза, водя перед собой «Галаном». Рукавишников, потерявший где-то «перечницу», стоял на коленях, сгребая разбросанные тубусы и коробки. Ухватил сколько смог и, как был, на четвереньках, пополз по коридору прочь.

Смолянинов наконец, пришёл в себя и тоже стал собирать оставшиеся на полу свёртки. Кондуктор, прочистивший зенки, выпустил в клубящуюся муть оставшиеся четыре пули и снова клацнул сталью. Леонид Иванович, не глядя, сунул ему «Кольт» и с криком «прикрывай!» кинулся вслед за улепётывающим на карачках историком. Поклажа норовила вывалиться из рук; сзади доносились стрельба, топот и матерная брань — кондуктор исправно играл роль авангарда. Судя по тому, что ответных выстрелов не было слышно, противник проводит перегруппировку. А может, и вовсе накрыт взрывом?