Они продолжали выпускать по противнику залпы ракет, но те летели в неверных направлениях или взрывались сразу же.

Миновав нашу первую, словно парализованную линию, силы противника, несмотря на понесенные потери, продолжили наступление к морю. Огонь танков «Голиаф», к которому вскоре присоединился и огонь звездолетов, наносил тяжелый урон: противника, казалось, это ничуть не заботило. Впрочем, его численное превосходство действительно было подавляющим. Мы в растерянности смотрели на склоны, буквально покрытые вражескими аппаратами: на вершине хребтов все еще появлялись новые их волны.

Впрочем, аресийские танки не стреляли. Быть может, их орудия были не слишком дальнобойными? Они подождали массового выхода на прибрежную равнину и, оказавшись всего в двухстах или трехстах метрах от наших тяжелых танков, снова выпустили эту завесу голубого света, который уже нейтрализовал эскадроны Р 57. Воздействие на «Голиафы» было таким же, но их огонь вызывал такое опустошение в рядах противника, что лишь немногим врагам удавалось подойти на расстояние выстрела.

На мгновение нам показалось, что аресийский штурм вот-вот разобьется о наши оборонительные порядки. Но постепенно «Голиафов становилось» все меньше, в то время как нападавшие извлекали выгоду из непрерывного подкрепления. Две или три «тарелки» пытались с малой высоты тревожить врага своим смехотворным вооружением: едва задетые голубыми лучами, они обрушились на поверхность планеты.

Макларена и Жубера, похоже, куда больше взволновала судьба этих аппаратов, чем гораздо более значительные потери, понесенными нашими бронетанковыми частями.

С болью в сердце мы наконец увидели, что земной флот начал отступать. Землеройные машины вернулись на корабли еще в начале боя. Под защитой последнего заслона из тяжелых танков на звездолеты погрузились оставшиеся боевые единицы. Корабли тотчас же взлетели, оставив под ударами врага с дюжину все еще пытавшихся оказать сопротивление «Голиафов». Спустя десять минут земные корабли исчезли на горизонте. На поле битвы, где все еще горели несколько вражеских машин, воцарилась тишина. Я был в полном отчаянии.

С идеальной согласованностью то, что осталось от танковой аресийской армии, развернулось и направилось обратно к горным хребтам. Мы наблюдали за этим отходом без единого слова. Меня удивило, что противник не воспользовался своим успехом, чтобы занять и укрепить прибрежную зону. Напротив, ни один из танков не остановился, ни один из бойцов не выбрался из кабины. Победоносные колонны исчезли там, откуда и пришли.