В темноте наверху завозились.

Потом вдруг грохнуло, по обшивке лодки загремело, словно уронили что-то железное. А потом потащили. Лодка покачнулась.

– Палево! – закричали сверху. Иван вскочил, быстро пошел к трапу. На воде под трапом колыхалось светлое пятно.

По лестнице скатился Кузнецов, глаза бешеные. Плюх! – прямо в пятно.

– Там… там!

– Понятно, – сказал Иван. – Всем вниз, закрыть люки!

Бамм. Клац. Потом тишина. И снова: клац.

– Слышите? – спросил Кузнецов. – Там эти птички прилетели. Птеродактили чертовы. Штуки три. Расселись, как у себя в гнезде. Что делать, командир?

Иван огляделся. Резиновые морды друзей, стекла окуляров. Кучи неизвестных приборов.

Лучи фонарей пляшут в брюхе лодки, отражаются в черной жиже под ногами.

– Работать, – сказал Иван.

* * *

В подлодке Иван разрешил снять противогазы – работать в них сложно. Лодка была закрыта во время Катастрофы и после, так что радиоактивной пыли не должно быть. Дозиметр Ивана показывал вполне божеский уровень.

Теперь диггер ждал, пока моряк разродится идеей.

– Конечно! – Красин поднял голову. – Прокрутить маховик – в инструкции по консервации говорилось, что так дизель можно случайно запустить… Если случайно можно, то и специально – не проблема. Только холодный он не заработает, наверное.

«Дождался. Уже хорошо».

– Так в чем дело? – Теперь Иван пожал плечами. – Согреем. Карбидка подойдет?

Они разогревали двигатель пламенем форсунки. Маслопроводы, топливная магистраль. Цилиндры.

– Пробуем. – Красин махнул рукой. – Раз, два… взяли!

Иван с усилием крутанул маховик. Давай, давай, пошел, родимый. Маховик поддался. Пошел медленно, внатяг, но пошел. Оно и понятно. Для начала надо разогнать по артериям дизеля загустевшее масло, чтобы оно как следует смазало механизмы. Там еще и в цилиндрах смазка наверняка, утверждал Красин. Стандартная процедура. Если, конечно, консервировали надолго… Если так, нам здорово повезло. Без консервации дизель давно бы заржавел намертво.