Моряк прильнул к перископу, повернул рукоятки. Иван мысленно выругался. Черная грязная жижа все поднималась – насосы, работающие напрямую от генератора, минуя высохшие аккумуляторы, выбрасывали за борт десятки литров воды, но этого все равно было мало. Иван огляделся. Корпус лодки подтекал. Дифферент на нос стал такой, что скоро гребные винты окажутся в воздухе – и прощай, родная.

– Что происходит?! – прокричал Иван. Капитан оторвался от перископа и наклонился к иванову уху.

– Мы тонем, – сказал он. Иван вздрогнул. Красин усмехнулся. – Ну, или погружаемся, мы ж таки не хуйня какая, а подводники.

Лодка шла на полной скорости. Корпус вибрировал, гремели стаканы и стекла шкафов. Скольжение с волны на волну стало жестким, как приземление с разгона на твердый пол.

– Что делать будем?

– Лево руля, – приказал Красин. – Курс держать двести девятнадцать.

– Есть! – Кузнецов плавно, словно опытный рулевой, повернул штурвал. Стрелка указателя перед ним дернулась и поплыла вверх по металлической шкале.

– Ставлю лодку поперек волны, – пояснил Красин. – Под восемьдесят градусов к берегу. Волнение сильное, а С-189 не самый мореходный корабль, прямо скажем. Завалит. Если пойдем вдоль волны, нас просто опрокинет.

– Можно?

Красин кивнул.

Иван взялся за рукояти перископа, прислонился к окуляру. Старая резина была жесткой и острой. Врезалась в лоб, в щеки, в нос.

Иван увидел сквозь мутное стекло и туман длинную полоску берега, вершины деревьев. Какие-то размытые здания виднелись справа. Призрачные. Может, и почудилось.

Многое увидел Иван, но главного не увидел.

– Но там же нет… этого… причала. – Иван оторвался от перископа. – Как же мы?

– Верно. – Красин улыбнулся. – Конец всем печалям, концам и началам – мы рвемся к причалам заместо торпед. Высоцкий. «Спасите наши души». Люблю эту песню. Причала там нет. Мы выбросимся на берег, как киты-самоубийцы. Другого выхода я не вижу. Мы слишком быстро набираем воду.

Иван помолчал. Кузнецов стоял за штурвалом управления бледный, как мертвец, но держался молодцом. В зеленоватой воде, которая дошла ему до пояса, мягко отражались отсветы циферблатов. Вода все прибывает, ежу ясно. «И она холодная, м-мать».

Кузнецов был спокоен. «Подрос мальчик», подумал Иван и отвернулся.

Даже сквозь мощное румм-румм-румм Иван слышал, как невнятно ругается в двигательном отсеке Убер.

– …ать! – долетело обрывком.

– А этот? – Иван не стал договаривать.