Тристан замер, и сразу прозвучали второй и третий сигнал.

Нахмурившись, он поднял взгляд в небо.

– Так, значит… зажгли второй сигнальный огонь? – спросил Ник, переводя взгляд между Тристаном и верхними уровнями Гнезда. – Еще одна атака?

Тристан медленно и неуверенно кивнул. Он уже готов был, против воли, ответить «да»: иначе зачем трубить в рог трижды?

– Мне пора, – сказал он и помчался вверх по лестнице. Следом побежал и Ник, и вместе они вылетели во двор.

Сердце Тристана ушло в пятки. Вдали над высокими западными пиками он увидел жирный столб дыма. И это был не первый сигнал – огонь запалили в другой деревеньке.

Так разбойничьих шаек две?

Отыскав отца, Тристан еле дождался, пока тот переговорит со стражниками и отпустит их.

– Это уже в Петратеке, – выпалил он. – Надо отправить туда кого-нибудь.

Коммандер, должно быть, ясно угадал ход его мыслей и потому с решительно покачал головой.

– Ни в коем случае, ты не готов, – произнес он, и Тристан тут же сник. – Полечу я.

Тристан тут же позабыл о разочаровании. Отец собирается в бой. Последний раз он сражался, когда Тристану едва стукнул год. Смысл происходящего наконец раскрылся для него во всей полноте. Если уж сам коммандер летит в бой… то все действительно плохо.

Отец тем временем подозвал Берика и отдал ему какие-то распоряжения. Тот кивнул и вместе со своим отрядом устремился в Гнездо. Магическая аура изменилась, в воздухе висело напряжение, как перед грозой. Коммандер собирается вылететь навстречу разбойникам, готовится к первой после Войны крови воздушной атаке.

Вот Укротители фениксов и вернулись.

Коммандер обернулся к сыну:

– Тристан, остаешься за главного.

У Тристана перехватило дыхание.

– Я? – слабым голосом переспросил он. Мир словно бы сжался, остались только Тристан и отец. Тело сделалось невесомым, кожу покалывало. – Но… ты же сам сказал, что я не готов, да и после вчерашнего…

Уголок рта коммандера едва заметно приподнялся:

– Я велел тебе проявить лидерские качества, и ты справился. Я уважаю твои убежденность и готовность пожертвовать личными устремлениями ради того, во что искренне веришь. И если я не даю тебе вслепую устремиться навстречу опасности в первый же вылет, это не значит, что я не считаю тебя достойным командования или авторитетным человеком.