Вероника вызвала в памяти последнее видение – то, где Авалькира поставила печать на документе, который затем ее сестра разорвала.
То ли это самое кольцо?
Сняв его с пальца, Вероника увидела гравировку на изнаночной стороне: мелкая, они почти не читалась, но все же Веронике удалось разобрать:
Авалькира Эшфайр, Увенчанная перьями. Р: 152 г.п.и. – С.: 170 г.п.и.
Даты были проставлены на имперский манер, то есть сокращение «г.п.и.» обозначало «год после основания империи». Срок – восемнадцать лет, а значит, это не годы правления и не Войны крови. Это годы жизни. Родилась в 152 г.п.и., умерла в 170 г.п.и.
Сердце забилось чаще, когда Вероника разглядела еще одну дату:
ПР: 170 г.п.и. —
ПР: 170 г.п.и. —
ПР? Что бы это значило? Не успел вопрос оформиться в голове, а с губ уже слетел ответ:
– Перерождение, – прошептал Вероника. Морра говорила, что такое возможно, и это бы объяснило многое в поведении сестры: то, откуда она так много знает об истории и магии, оружии и военном ремесле, древнем языке и политике, равно как и ее чувство превосходства и одержимость властью.
Еще Вероника вспомнила разговор с Вал на празднике солнцестояния – когда Вероника спросила, почему Игникс, если еще жива, до сих пор не дала знать о себе: «А вдруг она боится? Вдруг мир для нее слишком сильно изменился?»
Вал – Авалькира Эшфайр. Вероника всей душой, всем сердцем чувствовала, что это правда. Это было столь же странно и чудесно, как и ее собственная связь с Ксепирой. Вот только Вал почему-то держала свое перерождение в секрете. Почему?
Впрочем, кое-кто знал о нем, поняла, садясь, Вероника. Майора. Илития Шэдоухарт служила Авалькире Эшфайр на войне и продолжила служить после ее воскрешения. Вот почему неизменно уступала старшей из сестер, позволяя злиться, буянить и изливать желчь. Илития была солдатом, а Авалькира Эшфайр, даже ребенком, оставалась ее королевой.
Искала ли Морра погибшую королеву, когда угодила в засаду и потеряла ногу? Нашла ли ее Илития или наоборот? Снова вспомнился день, когда Веронике удалось приручить змею: Вал тогда показалась ей незнакомкой – потому что ею она и была. Илития встала на защиту Вероники, пока не узнала в Вал свою погибшую госпожу. Должно быть, Вал с помощью тенемагии искала других анимагов, друзей и союзников. Запертая в теле ребенка, обремененная тайной об истинной своей сущности, она ждала, искала возможности снова стать наездницей, стать собой. Вернуться она хотела бы, наделенная силой и властью, а не как голодранка, бессильная простолюдинка. Империя наверняка стала бы охотиться на нее, к тому же у нее не было соузника. А какая же она королева-наездница, если не сидит верхом на пламенеющем фениксе?