Вал была упряма и горделива, она скорее умерла бы в безвестности, чем признала, кто она такая на самом деле и как низко пала. Прошло уже шестнадцать лет. Ясно же, что обманывала, будто ей всего семнадцать, если родилась в ночь Последнего сражения. Сколько еще она намеревалась выжидать?

Догадка помогла привести в порядок мысли, зато в душе распрямилась пружина сомнения. Если Вал – погибшая шестнадцать лет назад наследница рода Эшфайр… кто тогда Вероника?

Младшая сестра Ферония магией не обладала, не обзавелась соузником и воскреснуть не могла. К тому же Вероника не помнила часть прошлого; видения, приходившие во сне, были воспоминаниями Вал, и смотрела Вероника глазами Авалькиры, не Феронии.

Вероника снова улеглась на подушку, крепко зажав в кулаке печатку. И хотя от усталости конечности налились свинцом, а мысли текли водой, сон все не шел.

Вероника смотрела, как тени перемещаются по потолку, постепенно удлиняясь, пока тьма наконец не поглотила барак. Не в силах оставаться наедине со своими мыслями ни мгновением дольше, Вероника вышла, чтобы развеяться.

* * *

Было поздно, и большую часть работ отложили до утра. Вероника бродила по двору, искала, вдруг где-то еще не спят, и наконец вошла в двери лечебницы при храме. По залу бродили лекари, посетители и легкораненые. Говорили все шепотом, стараясь не тревожить спящих и отдыхающих.

Помещение было большим, просторным, и на части его делили колонны: молельную обрамляли проходы. В центре жрецы и последователи обычно возносили молитвы среди курящихся благовоний, а вечный огонь олицетворял Сердце Аксуры, но их отрядили помогать единственной целительнице и горстке повитух.

В левом проходе Вероника отыскала Сэва – среди тех, кому не грозила смерть и кто шел на поправку, тогда как противоположный проход отвели для тех, кто умирал или еще был на грани.

Она испытала невероятно облегчение, увидев, что Сэв поправляется, и еще больше обрадовалась, обнаружив, что он не спит. Сэв сидел, упираясь спиной в гору подушек.

Опустившись рядом на корточки, Вероника ощутила себя неловко, не зная, куда деть руки.

– Привет, м-м, помнишь меня?

Сэв как будто не удивился.

– Конечно, – он скованно обернулся к ней. – Ты мне жизнь спасла.

Напряжение чуть спало, и Вероника улыбнулась:

– Сперва ты спас меня.

Губы Сэва изогнулись в подобие улыбки. Грустной улыбки.

– Как твое плечо? – продолжила Вероника, кивнув на плотную повязку. У самой Вероники остались синяки и царапины на лице и шее, но в остальном она не пострадала.

Сэв пожал плечами и тут же скривился: боль копьем пронзила рану.